второй глаз. Шах Алам корчился на земле, как курица с перерезанной шеей.
Затем Гулам Кадир приказал провести иглой по глазам принца Акбара, Сулеймана Шикоха и Ахсана Бахта. Тогда императорские дамы вышли из-за своих занавесок и бросились к ногам Гулам Кадира, но он ударил их ногой в грудь и отослал прочь, сказав: "Уколите всех троих, а я подумаю, что с ними делать в другой раз". Затем он приказал нескольким последователям избить их до потери сознания и бросить обратно в тюрьму. Затем он позвал художника и сказал: "Немедленно напишите мое изображение, сидящего с ножом в руке на груди шаха Алама и выкапывающего ему глаза". Затем он запретил своим слугам приносить еду и воду ни шаху Аламу, ни его сыновьям.
В ту ночь три камердинера и два водоноса пытались утолить жажду императора. Гулам Кадир приказал убить всех пятерых подряд, а их тела оставить гнить там, где они упали, рядом с рыдающим императором.
25-го числа Гулам Кадир обратил свое внимание на императорских принцев. Как когда-то его превратили в катамита, так и теперь настала его очередь унизить мужчин королевского дома. Двадцать принцев, включая будущих императоров Акбар-шаха и его сына Бахадур-шаха Зафара, заставили петь и танцевать для рохильских офицеров: "Как бы они ни пытались отказаться от его требований, он не слушал, лишь комментируя: "Я уже некоторое время слышу прекрасные отзывы о ваших танцах и пении!"
Тогда Гулам Кадир обратился к стражникам и рявкнул: "Если они еще раз посмеют оправдываться, пусть сбреют свои бороды, да что там, пусть все их тела будут чисто выбриты! Принцам и их сыновьям ничего не оставалось, как подчиниться приказу, и они начали музицировать и танцевать, вихляя бедрами, плечами и шеями. Он был возбужден и восхищен их игрой и спросил: "Какую награду вы хотите, чтобы я даровал вам? Они ответили: "Нашему отцу и нашим детям срочно нужны еда и вода, мы были бы благодарны тебе за разрешение дать их".
Он подписал соответствующий приказ, отпустил своих приспешников и улегся спать, положив голову на колени наследного принца Мирзы Акбар-шаха, сняв свой меч и кинжал и положив их на виду и в пределах досягаемости принцев. Он закрыл глаза на час, затем встал и отвесил каждому из принцев по жестокой пощечине, насмешливо воскликнув: "Вы так пассивно готовы проглотить все это, и все равно обманываете себя, что можете стать королями? Ха! Я проверял вас: если бы в вашем сердце была хоть искра мужской чести, вы бы схватили мой меч и кинжал и быстро расправились со мной! Осыпав их оскорблениями, он отстранил их от себя и отправил обратно в тюрьму.
В отчаянии несколько принцев бросились за валы дворца и утонули в Ямуне. Со временем еще несколько человек умерли от голода: "Евнух Салти (Намакин Хваджа-сара) вошел, чтобы сообщить, что десятилетний ребенок Шаха Алама только что умер от жажды и голода. Но рохилла закричал: "Просто выкопайте яму на том месте, где он упал, и бросьте его туда, и не потрудитесь сменить одежду, которая была на нем!"
В последующие дни Гулам Кадир нарушил последнее оставшееся табу, обратив свое внимание на священных, запретных королевских женщин. 29 августа вдовствующая императрица Малика-и-Замани Бегум была раздета и оставлена на солнце без еды и воды. В тот же день несколько младших принцесс были раздеты догола, тщательно обысканы "во всех отверстиях", поласканы, выпороты, а затем изнасилованы. В викторианских переводах источников эти фрагменты были подвергнуты цензуре, но персидский оригинал "Хайра" уд-Дина рассказывает всю жестокую историю. Однажды вечером Гуламу Кадиру рассказали о "прекрасных дочерях Мирзы Хики и Мирзы Джака; в тот же вечер он приказал привести этих бедных несчастных в Моти-Махал, поставил их перед собой без вуали и покрывала и потерял себя, любуясь их красотой".
Затем он пригласил в то укромное место своих единомышленников, самых близких приспешников, чтобы показать им этих несравненных красавиц, а потом отдал их каждому, чтобы они наслаждались ими на досуге и в грехе. Когда Бедар-шах услышал, что происходит, он ударил себя по голове и груди и послал булавоносца к этому лживому плуту, чтобы тот прекратил это. Тот вернулся, оправдываясь и говоря: "Что может сказать такой слуга, как я, такому военачальнику, как он?
Тогда Бедар-шах обратился к Гулам Кадиру лично, воскликнув: "Ты не можешь так себя вести, это возмутительно, даже по отношению к дочерям твоего врага! Грехи отцов не должны перекладываться на детей! Шах Алам ни разу даже не взглянул непочтительно на дочерей или сестер твоего отца! Прекрати так себя вести! Но Гулам Кадир просто бросил в него камень: "Я хочу, чтобы этих девушек отправили в мой гарем в качестве наложниц, чтобы трахать их по своему усмотрению! Я хочу отдать всех княжеских дочерей моим афганцам: из их спермы вырастет новое поколение юношей, мужественных и отважных! Во время разграбления Патхаргарха королевские офицеры вели себя с прислужницами моего отца гораздо хуже, чем сейчас! Только подумайте, что вы наблюдаете возвращение тех времен, когда мои приспешники хватали принцесс и уводили их в свои покои, чтобы насладиться ими даже без символической церемонии бракосочетания".
Как сказал Азфари : "Если описать хотя бы малую часть бедствий и несчастий этого времени, если услышать их, то любой, кто услышит их, оглохнет. И если бы ваш слух сохранился, и если бы вы все еще были способны к состраданию, ваш желчный пузырь, несомненно, лопнул бы от горя".
До середины сентября Махаджи Сциндия не смог собрать достаточное количество войск и военной техники, чтобы прийти на помощь императору. Снова начался муссон, и продвижение было медленным, поскольку, как обычно, затопленные дороги затрудняли все передвижения. Только 21-го числа войска маратхов прибыли в Шахдару. Там они вступили в контакт с воинами-госсанами Анупгири и батальоном сепаев, присланных из Сардханы бегум Сумру и человеком, с которым она сошлась после смерти мужа в апреле 1778 года. Это был ирландский наемник по имени Джордж Томас, "раджа из Типперэри", бывший каютный мальчик, который спрыгнул с корабля в Мадрасе и прославился как талантливый артиллерист и оружейник.
Чтобы возглавить атаку на Гулама Кадира, Сциндя отправил двух своих самых верных лейтенантов. Одним из них был Рана Хан, который семнадцатью годами ранее нашел Сциндию истекающим кровью в канаве после битвы при Панипате и вынес его в безопасное место. В благодарность за спасение жизни и восстановление здоровья Сциндя обучил этого мусульманина, бывшего бхисти, или водоноса, а
