Онанизм, как и следствие его – «загрязненные» (обызвествлённые) кости, должен лечиться посредством «очищения». Обызвествление называется «метафизическим». Согласно словам пациентки, «метафизика» – «сверхмогущество».
«Если в теле слишком много железа, – считает пациентка, – то человек становится сверхмогучим, потому что тогда говорят: железная натура. Большое количество железа взаимосвязано с употреблением алкоголя»; потому что при употреблении алкоголя появляется большая сила, которая, по мнению пациентки, происходит от железа. Позже мы увидим, что «железо» по значению равносильно «алкоголю». Муж пациентки (согласно ее данным) пил. Сначала алкоголь повышает либидо (возможно, это и являлось одной из причин идентификации алкоголя и спермы). Пациентке не нравилось это в нелюбимом муже; поэтому она изолировалась от него и онанировала. Таким образом, «метафизика» – причина онанизма, а также причина его последствий, т. е. обызвествления костей.
Обобщение.
Речь идет о вопросе, каким образом пациентка могла бы заменить онанизм (аутоэротическую изоляцию) положительной любовью к мужчине, так как недостаток денег и любви для нее равносильны. Этот комплекс особенно варьируется в следующих символах: кишечники бедняков дезинфицируются, различные сломанные (бедные, грязные) предметы собираются вместе с золотом и другими продуктами богатства. Кроме очищения, коитус также выражается посредством умерщвления, сожжения, алкоголизирования. Сперма иногда называется пеплом, иногда порошком, иногда процессом дезинфекции; матка – иногда кишечником, иногда стеклом и т. д. Примечательно то, что из отрицания сексуальности сначала вытекает двойной сексуальный акт («сжигание» и «дезинфекция»). Эта символика повторяется без конца, например: «промытый», «очищенный», «сожженный», «алкоголизированный» и т. п.
V. «Поэзия тропов или символика воды»
Когда пациентка была 12-13-летней девочкой, в течение 2 недель она хотела познакомиться с молодым художником. Она рассказывает о нем следующее:
«Он был мифологом, так как мог оживить мертвеца; его наука была замкнута сама в себе; это связано с Сегантини, Пальменом. Однажды ему приснились прекрасные леса с роскошными женщинами. Роскошные фантазии, которые он старался увековечить, он рисовал на камнях в каменоломне. Уже тогда он был любимцем бога. Его мать была пожилой жительницей Берна; она была подругой расписанного фарфора. Он был тихим, спокойным, одиноким; когда его мать умерла, он плакал о ней».
Художник, очевидно, пользующийся симпатией пациентки человек, – прототип профессора Фореля, который также должен был оживлять камни и обладал великой «пластикой духа». Сама пациентка – это камень, который оживляет профессор Форель. Также должно быть и с аналогичным ему художником.
Далее пациентка отмечает: «О художнике говорили, ему не нравился рассудок, так как он искал свои идеалы в искусстве. Я была близко знакома с ним 14 дней и размышляла над тем, что он мог бы задать новое направление искусству, возможно, это было бы искусство в тропах; он рассказал мне о Fata Morgana54. Я человек, которому можно позавидовать, потому что в своей натуре я могу увидеть очень многое. В детстве во время игр у меня часто были видения тропов, как будто я могла видеть страну, которую еще никто никогда не видел. Тогда я еще не знала, что это мифология55».
Фата-моргану пациентка также понимает как свет, который она, как мы знаем, приравнивает к действительности56. Одновременно фата-моргана – это феномен жарких стран, так что фантазии тропов могут быть вызваны отчасти этим.
«Лаокоон57, – говорит она, – это сфинкс, который мог бы разъяснить поэзию тропов: это, возможно, лес Пальмена с укромными местечками и добрыми животными, которые не пугают. Это животные, питающиеся посредством генезиса».
Вопрос: «Как же это так?».
Ответ: «Это называется генезис плодородия человека, т. е. принесенные в жертву дети; это может быть наполовину выросший плод – жертва матери для спасения отца. Поэтому мать воспринимается здесь как варварка, когда кидает своего ребенка животным. Это миссионерская опасность. Детей приносят в жертву, чтобы поймать животных».
Символ создания человека Лаокоон мог бы объяснить поэзией тропов, т. е. то, что эта поэзия58 связана с возникновением человека. «Животные питаются посредством генезиса плодородия человека». Этим пациентка хочет сказать, что у животных есть зародыш человека, который она потеряла при аборте59, и он был съеден животными. Оставление детей перед животными означает у пациентки «жертву матери во спасение отца». «Если это лишь физическая обязанность, не любовь, тогда это уже жертва», – говорит пациентка о сексуальном общении с нелюбимым мужчиной, которого она также обвиняет в своей болезни и аборте. Она жертвует своего ребенка отцу, чтобы спасти его, соответственно, тогда спасти означает для нее вылечить (= сексуальные отношения), так она теряет своего ребенка, когда имеет сексуальные отношения с нелюбимым мужем. Но так как теперь с сексуальными отношениями все-таки ассоциируются представления о рождении ребенка, она использует эту возможность, чтобы обратить несчастье в исполнение желания: она не позволяет исчезнуть своему ребенку просто так, а возвращает его отцу (животному), так что теперь питающееся посредством генезиса животное снова становится способным производить потомство. Жертва также называется «миссионерской опасностью». Согласно понятиям пациентки, миссия состоит в «обращении язычников в христианство». Язычники – неверующий народ, а христиане – верующие. «Религия», вера как противопоставление животному сексуальному, как было продемонстрировано не один раз, – это символ животного: «обращение в христианство» равносильно «обращению в сексуальность».
Пациентка продолжает: «Если женщина при опасности на корабле в благословенных условиях, если, возможно, мужчина является врачом и жертвует во спасение женщины ребенком, однако он рад уходу женщины? Тогда он бросит жену животным. Если женщина знает, что муж живет с удовольствием, тогда она сама бросится животным. Это миссионерские опасности, которые должны произойти со мной, так как я – это миссионерский эксперимент. Эта опасность встретилась мне, когда корабли преследовались морскими животными, нуждающимися в пропитании, и женщина была готова пожертвовать своим ребенком. Здесь у меня было много видений, что мои дети жертвуются животным».
Вопрос: «Каким образом дети приносились в жертву животным?».
Ответ: «Они приносятся в жертву миссии вместе со мной».
Предложение «Если мужчина является врачом» бросается в глаза. Однако, возможно, это был врач, который во время аборта принес ее ребенка (эмбрион) в жертву; это является причиной сравнения поступка мужчины, косвенно виновного в аборте, с поступком врача, удалившего ребенка непосредственным образом. Из этого сравнения пациентка, как всегда, делает заключение об идентичности: вместо того, чтобы сказать «Если мужчина, как врач… принес бы в жертву моего ребенка», она говорит: «Если мужчина является врачом и во спасение женщины приносит в жертву ребенка». При идентификации помощь оказывает второстепенное значение слова «retten» – освобождать, которое, как известно, означает «лечить» = иметъ сексуальные отношения. Теперь мы тоже понимаем, почему «спасение» со стороны врача противопоставляется: «Однако мужчина рад уходу женщины?». Ее муж не хотел ее «спасать» (т. е. общаться с ней) как
