врач; он предпочел ей «бабенку». Также и слово «ребенок» приобретает другое значение: что же тогда приносит в жертву муж своей жене, если хочет иметь сексуальные отношения с ней? То же самое, что и жена: она бросается вместе со своими детьми животным. До этого мы слышали, что дети пожирались животными, и толковали это как коитус, при котором «ребенку» приписывалась роль сексуального продукта. Это была жертва. На мой вопрос, каким образом дети приносятся в жертву, пациентка отвечает: «Они приносятся в жертву миссии
60 вместе со мной». Это делает «ребенка» еще более неотделимой частью матери, по смыслу – ее сексуальными органами.
Что теперь означает «корабельная опасность»? Пациентка рассказывает, что у нее было два аборта, «это была корабельная, каютная опасность».
Вопрос: «Что вы понимаете под каютной опасностью?».
Ответ: «Каютная опасность – это когда животные заключают под божью кару. Я была в клетке, в клетке J.61, где я была покрыта квадратным покрывалом; там была змея. Она всегда появлялась и снова уходила. У змеи может быть дух человека62, божий суд; она подруга детей. Она спасет тех детей, которые необходимы для сохранения человеческой жизни». (После этих слов пациентка ложится.)
Змея – это божья кара, таким образом, божий суд. (Значение суда, наказания уже известно.) Змея спасает детей, необходимых для сохранения человеческой жизни. «Спасать» = совокупляться. Таким образом, змея совокупляется с детьми для сохранения вида! Это свидетельствует о том, что «ребенок» является символом сексуального органа.
Вопрос: «Каким образом змея спасает?».
Ответ: «Она может быть полезной, а может и убить ядом».
Она размышляет о пышности цветов змеи: «Это божье животное, обладающее великолепными цветами: зеленым, синим, белым. Гремучая змея зеленого цвета63; она очень опасна: она обвивает человека и давит его; это напоминает мне об экспериментах в цирке или зверинце. Змея – это символ фальшивости. Под предлогом спасения и заверения в том, что она меня не укусит, она заползает на меня. Возможно, это символ мифологии64. Мифология связана с животными, которые появляются посредством воды и огня, различные морские животные. Отсюда появляются различные животные».
Сразу после этого ей приходит в голову проанализированное в главе «II. Психолого-сикстинские эксперименты»: «Человек также может растворяться в воде». Здесь я должна сослаться на более ранние объяснения этого пункта. Там мы видели, что этот растворенный в вине человек означает пребывающий в материнской любви плод, в то время как вода – это «вода, пропитанная детской непосредственностью». Мы находим еще другие места с аналогичными фантазиями о воде; так мы еще услышим о «сперматических ваннах» и т. п. Можно было бы всегда указывать на положительное в негативном. Так, например, змея становится полезной благодаря ее ядовитому укусу. Змея – «символ мифологии», таким образом, генезис плодородия человека. При этом яд – это, несомненно, сперма. Что еще, если не «яд», можно было ожидать в качестве символа генезиса плодородия человека? Не следует удивляться обозначению «яд», так как мы уже слышали, что сперма – мертвая ткань. Змея «спасает» пациентку, в то время как она ее оплодотворяет. Змея, соответственно, другие животные «съедают жертву с корабля в воде», т. е. ее детей в материнском теле, соответственно, в сперме. Так появляются новые животные. Акт возникающей жизни представлен в символике смерти, т. е. прерванные посредством аборта беременности компенсируются при помощи фантастического (негативно-символического) восстановления беременности. У нас есть еще другие примеры этого механизма. Так, в анализе часто проявляется враждебная черта по отношению к сестре: она хочет занять ее место, сестра присоединяется к грязным предположениям «бабенки» и т. п. Пациентка поручает сестре «плыть на верхнее озеро Цюриха в корзинке Моисея». На вопрос, что это значит, она быстро отвечает: это означает опасность. Затем она утверждает, что дома она заметила у сестры сердечную слабость. Как показывает Ранк65, корзина Моисея – это лоно матери, что также подтверждается этой идеей пациентки. Как герои Ранка, как выше ребенок (эмбрион) у пациентки, также и сестра удаляется посредством возвращения в прежнее состояние, предположительно, чтобы родиться снова. Очень правдоподобно то, что пациентка относительно сестры одновременно выполняет две задачи, если та самая сестра, как это только что было показано в случае с ребенком, точно так же становится сексуальным символом. Верхнее озеро Цюриха – это место, где пациентка испытала свое первое эротическое желание. Именно здесь она губит свою сестру. Следующее сновидение свидетельствует об этом:
пациентка видит себя переходящей в грязной воде вброд все озеро Цюриха. При этом ей приходит в голову: «Сестру и младшего брата профессора Фореля связывала школа, поэзия по дороге в школу; он хотел принудить ее проституировать, но я сказала: «Отвергни его! У людей искусства свободные взгляды!»».
«Поэзия по дороге в школу» – это, конечно же, не событие реальности, а фантазия. «Брат профессора Фореля», также «человек искусства», – Dr. J. (возможно, на это указывает немецкое слово «junger» – младший). С одной стороны, Dr. J. для нее воспитатель, как психиатр, к тому же его зовут Карл, и он большой; так он напоминает о Карле Великом и его школьных реформах. У пациентки также появляются ассоциативные ряды от Dr. J. к Карлу Великому. Также не следует забывать, что ее муж – профессор, часто идентифицируется с врачом, так что по профессии муж становится врачом и наоборот.
Отсюда и «поэзия по дороге в школу». У пациентки много фантазий, в которых реализуется ее желание «проституироваться» Dr. J. Здесь сестра пациентки играет роль, которую охотно сыграла бы сексуальность пациентки. «Грязному» (нечистоплотному) желанию со стороны Dr. J. относительно сестры в сновидении пациентки соответствует нечистая вода66.
«Души, упавшие в воду, – говорит пациентка, – спасает Бог: они падают глубоко на дно. Из воды меня вырвали за волосы в ванну. Души спасает бог солнца». Теперь мы на самом деле видим, что «души, упавшие в воду», «спасаются». В соответствии со смертью это означает лишь возрождение.
Сразу после этого у пациентки возникают галлюцинации голосов: «Юные девушки плыли на корабле около монастыря Вурмспах; корабль дал течь, они не верили в бога и Иисуса Христа и поэтому должны были умереть»67.
Мы знаем, что пациентка называет аборт «корабельной опасностью». «Это была корабельная, каютная опасность», – говорила она выше. Здесь ей в голову также приходит корабельная опасность, «жертвой» которой пали «неверующие» девушки. Голос напоминает ей о «католических последствиях», т. е. о последствиях, которые возникают от неправильного образа жизни католика (ее мужа). Пациентка приписывает вину в аборте неверности ее мужа. Кроме того, голос напоминает ей о прогулке, которую она предприняла за несколько дней до того, как она услышала
