отправлялись в Алей, друзскую деревню, расположенную на крутых холмах и часто окутанную туманом. Там Эдмонд и его братья и сестры могли свободно гулять по холмам, смотреть кино в городе или ходить в Баруди за мороженым. Это летнее пристанище осталось для Эдмонда незыблемым, навевая мысли о досуге и непринужденности. Позже, когда он приобрел лодку, которая стала его любимым летним пристанищем, он назвал ее Aley.
Просто в силу того, кем он был, где жил и что делал, Эдмонд с юных лет понял, что значит быть частью руководства общины. Он понимал, что его положение лучше, и был обязан помогать другим. Впитывая арабский язык дома, на улице и на рынке, французский - в школе и в торговле, иврит - в синагоге, он научился вставлять выражения из этих трех языков в свою повседневную речь. Множество идентичностей, с которыми он родился, было относительно легко совместить. Быть евреем в Бейруте в 1930-е годы было не так уж позорно - скорее наоборот. Город, по сути, закрывался на время крупных еврейских праздников. Представители правительства, мусульманских и христианских общин стекались в Маген Авраам на общинный прием каждый Песах. Когда в апреле 1937 года маронитский патриарх монсеньор Антуан Арида посетил еврейскую общину, Вади Абу Джамиль был украшен ливанскими и французскими флагами и пальмовыми ветвями, а пятилетний Эдмон, вероятно, был среди детей из молодежных групп, которые выстроились вдоль улицы, ведущей к Маген Аврааму.
Проявления доброй воли были не просто на словах. Когда в 1930-х годах внешние агитаторы, такие как палестинский националистический муфтий Хадж Амин Хусейни, разжигали беспорядки и время от времени вспыхивали антиеврейские бунты, гражданские власти защищали еврейскую общину. Евреи, как правило, вступали в союз с партией Катаиб, в основном маронитской молодежной организацией военизированного типа, частично вдохновленной движениями Франко в Испании и Муссолини в Италии. На фотографии, сделанной в эпоху , Яков Сафра и другие лидеры общины, включая раввина Бенциона Лихтмана, изображены с лидером партии Катаиб Пьером Гемайелем.
Эдмонд был непоседливым, озорным и обладал твердым чувством собственного разума. В конце 1937 года Джейкоб и Эстер решили оставить Эдмона дома с его младшими братьями и сестрами, когда сели на корабль, направлявшийся в Триест. Они направлялись в Вену, центр исследований полиомиелита, чтобы пройти курс лечения от изнурительного полиомиелита Полетт. В их маршрут также входили Венеция, Милан, где у Якоба были деловые контакты, и Карловы Вары, курортный городок на западе Чехии. Когда до моря оставалось несколько часов, из шкафа выпрыгнул пятилетний безбилетник. Это был Эдмонд, отчаянно желавший не остаться без присмотра. Когда судно прибыло в Триест, Якоб поспешил получить для сына паспорт.
Невозможно сказать, наблюдали ли Эдмон и его семья какие-либо признаки растущего антисемитизма по всей Европе. Но они любовались достопримечательностями. Сохранилась фотография, на которой Эдмон в панталонах позирует среди стай голубей. К сожалению, поиски лекарства для Полетт оказались тщетными. Ей уже было трудно дышать, и врачи в Вене не могли обратить вспять ее упадок сил. Полетт умерла в том же году.
Вероятно, Эдмон начал посещать школу "Альянс" после еврейских праздников осенью 1938 года, когда ему было шесть лет. Расположенная на улице Жоржа Пико, рядом с квартирой семьи, школа "Альянс" была процветающим учебным заведением. В 1935 году под руководством Эмиля Пенсо в школе обучалось 673 ученика, причем мальчики и девочки жили в отдельных зданиях. В 1936 году открылось дошкольное учреждение с аудиторией на 250 человек. Поскольку его старшие брат и сестра уже закончили школу, Эдмона часто провожал в Альянс семейный мастер и экономка Шехаде Халлак. (Пятьдесят лет спустя Эдмонд с радостью узнал, что его новый помощник, Джимми Халлак, был внуком Шехаде).
Альянс серьезно относился к себе и своей миссии модернизирующего влияния. Многие преподаватели были приглашены из Нормальной восточной исраэлитской школы в Париже. Большинство студентов изучали иврит, а также арабский и английский языки. Но в основном обучение велось на французском языке. Целью было подготовить студентов к Brevet élémentaire, официальному экзамену, который обычно знаменовал переход от формального обучения к работе. Эдмон и его товарищи изучали историю, географию, литературу и политику Франции, а также физику и математику.
Среди преподавателей почти все сошлись во мнении, что юный Эдмонд не был образцовым студентом. Его любили, он был разговорчивым, но современники и однокурсники называли его "un boute-en-train" (центром внимания) и "grand blagueur" (шутником), который редко попадал в неприятности из-за статуса, которым пользовались он и его братья и сестры. "Наши семьи были в достатке, и я думаю, что в Альянсе профессора относились к нам с особым вниманием", - вспоминает давний друг Маурицио Двек. Эдмонда иногда выделяли для особого обращения. Альберт Зейтун, одноклассник, получил от учителя указание сидеть с Эдмондом на заднем ряду класса и заниматься с ним математикой, а любимый учитель Джо Роберт был к нему снисходителен. Эта доброта не была забыта. По схеме, которая будет повторяться снова и снова на протяжении всей жизни Эдмона, спустя годы, когда Джо Роберт покинул Бейрут и ему нужна была работа, он нашел работу в банке Эдмона в Бразилии. Альберт Зейтун стал одним из самых доверенных сотрудников Эдмона.
Однако некоторые требовательные учителя не терпели учеников, которые не подчинялись им, даже если они были сафра. Учитель иврита бил Эдмона по пальцам своей палочкой, а директор школы не раз стучал по его костяшкам. Эдмон заработал репутацию среди учителей и родителей, которые путали отсутствие интереса к учебе с отсутствием амбиций. Годы спустя, когда Джозеф, младший брат Эдмона, вел себя плохо на уроке, учительница, мадам Тарраб, вмешалась: "Жозеф, ты, как и твой брат, станешь возчиком".
В то же время некоторые из его учителей считали врожденный интеллект Эдмона огромным преимуществом. Один из учителей школы Альянса, месье Абрахам, однажды укорил одноклассников Эдмона: "Если однажды Эдмон решит что-то сделать, он станет лучшим, лучше всех вас". Вне школы Эдмон постоянно доказывал, что он умен и амбициозен. Летом 1940 года он убедил водителя своего отца разрешить ему подвозить проезжающих мимо бизнесменов, беря плату за проезд по весу пассажира.
Мальчики начинали работать в семейном бизнесе, как только становились способными - в случае Эдмона это происходило примерно в восемь или девять лет. После школы, на каникулах и во время летних каникул, которые начинались во вторую неделю июня и продолжались до еврейских праздников осенью, Эдмон ходил в офис и сопровождал Якоба в его обходах. На базаре Якоб отправлял сына оценить запасы клиентов. Есть ли у них то же
