стране. Позднее он объяснил, что занялся шпионажем только потому, что чувствовал: "Это вклад, который я могу внести в безопасность человечества". По его словам, он испытывал угрызения совести, но не за то, что делился секретами; он сожалел о своем участии в проекте создания атомного оружия.
В 1946 году Мэй был привлечен к ответственности британским правительством и осужден. После его освобождения из тюрьмы в 1952 году правительство пыталось, но безуспешно, помешать ему получить британский паспорт и, впоследствии, переехать в Гану. В статье под заголовком "Атомный шпион станет профессором в Гане" газета New York Times тесно связала эту новость с тем, что "Университет Ганы должен был быть оснащен Советским Союзом ядерным реактором для исследовательских целей". Газета добавила, что представитель Верховной комиссии Ганы в Лондоне "не знает, будет ли доктор Мэй иметь какое-либо отношение к реактору".
В Гане Мэй создал в 1962 году Исследовательскую группу по физике твердого тела и металлов, чтобы обучать молодых ученых физике твердого тела; он также основал музей. Мэй стремился внести свой вклад в развитие Ганы, как и его жена Хильдегард, самоотверженный врач, которая ухаживала за более чем двумя сотнями матерей с больными младенцами в клинике при главной больнице Аккры.
Желание Мэй поддержать развитие Ганы разделял и первый муж Хильдегард, Энгельберт Брода, который в 1960 году был направлен МАГАТЭ в качестве приглашенного профессора в Центр ТРИКО в Леопольдвиле. Зная, что Брода снабжал Советский Союз атомными секретами во время Второй мировой войны, МИ-5 подозревала, что именно Брода завербовал Мэй, когда они были коллегами в Кембридже. Мэй отказался назвать британцам имя своего вербовщика, но Брода подходил под его профиль.
Мэй был не единственным известным деятелем, которого Нкрума пригласил стать преподавателем Университета Ганы, к досаде правительства США. Другим был его друг Поль Робсон, которому он предложил должность приглашенного профессора в апреле 1962 года. Правительству Ганы было сказано, что такое назначение "будет иметь очень неблагоприятные последствия в США".
Как оказалось, здоровье Робсона не позволило ему принять это назначение. Чуть больше года он страдал от странного приступа психического расстройства, которое, как подозревал его сын, было вызвано MKUltra, экспериментальной программой по изменению сознания, созданной и внедренной ЦРУ. В начале 1961 года Робсон жил в Лондоне, но был обеспокоен своей безопасностью там после убийства Лумумбы, которое заставило его осознать распространенность деятельности ЦРУ за рубежом. Поэтому он планировал поездки в страны, где, по его мнению, он был в безопасности, в том числе в Советский Союз, на Кубу и в Гану, по личному приглашению Нкрумы.
Но Робсон так и не добрался ни до Кубы, ни до Африки. В марте 1961 года, когда он находился в Москве, в его гостиничном номере без ведома официальных хозяев была устроена вечеринка-сюрприз; расстроенный буйным поведением гостей, Робсон заперся в своей спальне. Позже его обнаружили в ванной комнате в параноидальном и бессвязном состоянии и с поверхностными порезами на запястьях. Он поправился, но периодически страдал от тревоги и депрессии.
Через несколько месяцев после эпизода в Москве, 21 июля 1961 года, директору ФБР Дж. Эдгару Гуверу был направлен меморандум юридического атташе бюро в Лондоне, касающийся Пола Робсона, его жены и сына. Копия этого документа находится в открытом доступе, но она в значительной степени отредактирована. Под последним абзацем имеется рукописная приписка, подписанная инициалами Гувера, которая гласит: "Info Re. Robeson's Health Status previously furnished State, CIA, AG [Attorney General] & White House under "Top Secret" classification". Очевидно, здоровье Робсона в то время представляло серьезный интерес для влиятельных лиц и ведомств США.
Робсон продолжал чувствовать себя подавленным, и его жена, Эсланда, обратилась за медицинской помощью. Это привело к тому, что в сентябре 1961 года его поместили в частную лондонскую психиатрическую больницу "Приори". Отказавшись поступить туда добровольно, он был помещен туда принудительно в соответствии с разделом 25 Закона о психическом здоровье Великобритании. Это стало началом жестокого, карательного курса лечения: в течение более чем двадцати трех месяцев Робсону провели пятьдесят четыре сеанса электросудорожной терапии (ЭСТ) с интервалом примерно в десять дней, а также давали сильнодействующие психиатрические препараты. Сын Поля Робсона получил записи своего отца из Приората несколько десятилетий спустя. Согласно деталям его лечения, один из врачей отметил, что Робсон "дружелюбен, хотя я не сомневаюсь, что некоторые оправданные параноидальные идеи могут появиться, если будет поднят вопрос о "цветной полосе"".
Пол Робсон-младший с самого начала считал, что за этим ужасным испытанием стоит ЦРУ. Он предполагает, что это агентство организовало вечеринку в Москве и подсыпало что-то в напиток его отца. На следующий день после вечеринки отец рассказал ему, что чувствовал себя запертым в реальном "кошмаре Джеймса Бонда", когда вокруг него смыкались стены.
Робсон-младший подозревает, что после этого события ЦРУ руководило лечением Робсона в Приори, и что его отец был подвергнут "технике депаттернизации сознания" MKUltra, которая сочетала в себе массивное введение ЭСТ и наркотиков. Поскольку большинство документов, касающихся MKUltra, были уничтожены в 1973 году, дальнейшее расследование затруднительно. Однако, согласно статье, опубликованной в 1999 году в лондонской Sunday Times, историк MKUltra, имеющий тесные контакты с американской разведкой, Майк Миникчино, заявил, что "вполне правдоподобно", что Робсон был мишенью ЦРУ.
Лечение закончилось только после того, как Пол Робсон-младший перевез своего отца в клинику в Восточном Берлине. Но пережитое надолго повлияло на Робсона, лишив его энергии, сил и хорошего самочувствия.
ЦРУ, полагает Робсон-младший, было озабочено тем, чтобы предотвратить громкий визит Пола Робсона в Гавану незадолго до того, как 17 апреля 1961 года кубинские изгнанники высадились в заливе Свиней во время неудачной попытки свержения Кастро, которая была организована ЦРУ. Возможно, однако, что Робсон рассматривался ЦРУ как проблема в более широком смысле. Джон Стоквелл сказал Робсону-младшему, что ЦРУ рассматривало его отца как опасного "злодея". Роль Робсона как выдающегося афроамериканского интеллектуала и знаменитости, который развивал свои контакты в Африке и, в частности, в Гане, была фактически нейтрализована, как и его энергичная кампания за гражданские права и права человека в Америке и в Африке.
С апреля по июнь 1961 года ФБР вело досье на Робсона, планируя предотвратить использование коммунистическим движением "неминуемой" смерти Робсона. Тот факт, что такое досье вообще было открыто, - комментирует Робсон-младший, - сам по себе очень зловещий". Он также указывал на то, что его отец заранее знал о том, что с ним должно произойти что-то плохое - возможно, заговор с целью убийства, который пошел не по плану".
22 НОЯБРЯ
