управление становилось все более централизованным в Вашингтоне каждый раз, когда устав ФРС обновлялся Конгрессом. Сейчас власть в ФРС в основном принадлежит совету управляющих банка, которых семь, они назначаются президентом и утверждаются Конгрессом. Напряженные отношения между управляющими и президентами региональных банков наиболее остро проявляются в Федеральном комитете по открытым рынкам. Поскольку губернаторы имеют большинство мест в FOMC, они определяют повестку дня, и власть совета возрастает только в чрезвычайных ситуациях. Когда ФРС становится кредитором последней инстанции, управляющие могут принимать меры без одобрения полного состава FOMC.
Именно это учреждение приняло на работу Тома Хоенига в 1973 году. Неудивительно, что жизнь в центральном банке пришлась ему по душе. ФРС воплощала его мировоззрение. Она стала результатом серии неудачных компромиссов и казалась лучшей системой, которую Америка могла создать для решения сложных проблем. Одна из важных функций ФРС - регулирование банковской отрасли, чтобы банковские паники и банкротства не дестабилизировали экономику в целом. Почти два десятилетия Хоениг провел в отделе надзора, то есть занимался регулированием банковской деятельности. Он хорошо подходил для этой работы. В детстве он помогал отцу подсчитывать запасы в семейном магазине. Будучи солдатом, он помогал рассчитывать траекторию полета артиллерийских снарядов. В ФРС Хоениг помогал анализировать постоянный приток данных о банках, расположенных в большом округе ФРС Канзас-Сити.
Так Хениг получил место в первом ряду, наблюдая за крупнейшим банковским кризисом со времен Великой депрессии.
Работа Хенига предполагала множество споров с местными банкирами. Суть споров обычно сводилась к теме первостепенной важности: стоимости активов. Банкиры часто считали, что их активы стоят больше, чем считали банковские эксперты. Последствия таких разногласий были огромны. Хениг и его команда пытались убедиться, что банки не выдают опасных кредитов и не перенапрягаются настолько, что могут потерпеть крах. Активы, о которых шла речь, хранились в банках в качестве залога. Если у банка было больше залога, он мог выдавать больше кредитов. Но если ФРС решала, что залог стоит меньше, чем заявлял банк, то ему приходилось привлекать деньги, чтобы покрыть стоимость своих кредитов. В тяжелых случаях банк мог быть взят под управление и, по сути, ликвидирован. Если споры были жаркими, не оставалось сомнений в том, кому принадлежит власть в отношениях. Эксперты ФРС имели доступ к документам и сотрудникам банков. Они могли видеть, что и кому они ссужают.
Хоениг был очарован этой работой, и он знал, что она необходима для поддержания стабильности финансовой системы. Эта работа была также сложной: определить состояние банка было удивительно сложно. Вот почему споры о стоимости активов были так важны. Если банк в Оклахоме выдавал кредит в размере 1 миллиона долларов нефтебуровой компании, то рискованность этого кредита зависела от стоимости активов, которые банк получал в качестве залога. Одним из распространенных видов залога были будущие доходы от нефтяных скважин. Но здесь возникало множество переменных. Если нефть в среднем будет стоить 20 долларов за баррель в течение срока действия кредита, то залог может стоить 1,5 миллиона долларов. В этом случае кредит был очень надежным. Но если цены на нефть упадут до 10 долларов за баррель, то залог будет стоить всего 750 000 долларов. Теперь кредит выглядел более рискованным. Вот почему банковские эксперты запутались в спорах. Стоимость актива всегда остается предметом споров.
По мере того как 1970-е годы продвигались вперед, подобные споры становились все более жаркими и в конце концов перешли в отчаяние. Причины этого можно проследить в самом Федеральном резервном банке. В то время как команда экзаменаторов Хоенига пыталась обеспечить безопасность банковской системы, их подрывала другая, гораздо более мощная ветвь ФРС - FOMC. Совет директоров в Вашингтоне делал то, что в корне меняло поведение тех самых банков, которые ФРС должна была поддерживать в здоровом состоянии.
В 1970-х годах Федеральная резервная система поощряла банки выдавать все более рискованные кредиты. FOMC удерживал процентные ставки на чрезвычайно низком уровне, отчасти потому, что в период с 1970 по 1975 год произошли две рецессии. ФРС хотела создать рабочие места, стимулировать инвестиции и ускорить общий экономический рост. Поэтому она удерживала ставки на низком уровне, несмотря на то что с каждым годом становились все более очевидными негативные последствия создания большого количества денег. Наиболее очевидные последствия такой политики проявились в росте цен на потребительские товары, такие как продукты питания, топливо и электроника. В 1973 году уровень инфляции потребительских цен составлял 3,6 %, то есть стоимость товаров, которые покупало большинство людей, росла на 3,6 % от года к году. К 1979 году инфляция выросла до 10,7 % в год. Изменения были очевидны для всех: они отражались в ценах в продуктовом магазине и на бензоколонке. Она проявлялась в отделах заработной платы компаний, которым нужно было каждый год повышать зарплаты, чтобы сотрудники не отставали от стоимости жизни.
Но ФРС раздувала не только потребительские цены. Она также раздувала цены на активы. Именно такая форма инфляции вызывала тревогу у таких банковских экспертов, как Хениг. Стоимость сельскохозяйственных угодий, ключевого актива банков в округе ФРС Канзас-Сити, стремительно росла. Также росла стоимость коммерческой недвижимости, нефтяных скважин и буровых установок. Эти активы были залогом на балансе банков, и их рост стоимости стимулировал более агрессивное кредитование. Банки по всему Среднему Западу выдавали крупные кредиты фермерам, основываясь на теории, что стоимость сельскохозяйственных угодий будет расти и поддерживать стоимость кредита. То же самое происходило и в нефтяном бизнесе, и в сфере недвижимости. Хоениг слышал о краткосрочных кредитах на строительство, которые выдавались исходя из теории, что стоимость недвижимости будет расти так быстро, что кредит можно будет рефинансировать сразу же после завершения строительства.
Это подталкивало банки к выдаче более рискованных кредитов. Высокая инфляция и относительно низкие ставки отбивали у банков и инвесторов желание сберегать деньги, поскольку сбережения приносили лишь небольшие процентные выплаты по сравнению с той стоимостью, которую они теряли из-за инфляции. Банкам нужно было найти, что делать со своими деньгами, чтобы они приносили хороший доход. Они были вытеснены дальше по кривой доходности. Хениг и его команда наблюдали за происходящим, но мало что могли с этим поделать. Когда цены на активы росли, банки могли убедительно утверждать, что кредиты безопасны, а банки стабильны. Эксперты из ФРС могли утверждать обратное, но на стороне банкиров были цифры.
В 1981 году Хоенига повысили до вице-президента отдела надзора ФРС Канзас-Сити, который руководил группой из примерно пятидесяти банковских экспертов. Он получил эту должность как раз вовремя, чтобы усвоить свой самый важный урок о роли ФРС
