выполнено после его ухода с поста.
История ввергла Аденауэра и Кеннеди в своего рода взаимную зависимость, но она не могла компенсировать разницу поколений и вытекающие из нее различия. Кеннеди видел свою цель в том, чтобы сначала уменьшить, а затем окончательно устранить возможность ядерной войны; в этих усилиях он намеревался вовлечь Советский Союз в долгий путь, который требовал тактической гибкости, в том числе и со стороны канцлера Германии. Однако, с точки зрения Аденауэра, тактика американского президента угрожала разрушить стабильность и прочность, которые он создал в результате распада гитлеровской Германии. Кеннеди придерживался более глобального подхода, Аденауэр - стойкости, чтобы противостоять моральному и физическому краху своей страны, жить с ее разделом и строить новый европейский порядок, основанный на атлантическом партнерстве.
Объединение Германии: Мучительное ожидание
Немецкий народ никогда не управлялся в границах, которые соответствовали бы послевоенным. В отсутствие соглашения между Востоком и Западом или краха существующего баланса сил, их установление, казалось, предвещало неопределенный раздел Германии между коммунистическим Востоком и демократическим Западом. Правда, цель создания единой Германии была молчаливо подтверждена существованием Контрольного совета четырех держав для всей оккупированной Германии и была явно поддержана тремя западными державами; но неизбежно внутренняя политика Германии будет стремиться к единству между Западом и Востоком более явно, чем оккупационные державы. Объединение стало вечным политическим вопросом в Западной Германии и использовалось Советским Союзом в качестве стратегического инструмента - начиная с предложения Сталина в 1952 году и заканчивая ультиматумами Хрущева в отношении Берлина.
Политика Аденауэра основывалась на том, чтобы рассматривать раздел страны как временный; он считал, что объединение в конечном итоге произойдет благодаря разрушению орбиты советского сателлита, превосходному экономическому росту Федеративной Республики, силе и сплоченности Атлантического альянса и внутренней напряженности, возникшей в Варшавском договоре. Это предполагало распад восточногерманского сателлита - фактически, как это произошло в 1989 году. До такого распада главными приоритетами ФРГ оставались бы Атлантический альянс, тесные отношения с Америкой и интеграция в Европу. Сложность стратегии, в которой подчинение союзникам заменялось выносливостью, заключалась в том, что Москва вряд ли останется пассивной в промежутке и, несомненно, попытается предотвратить такой исход дипломатическим и даже военным давлением, как это происходило во время различных берлинских кризисов. Возникшие противоречия постепенно ослабили внутренние позиции Аденауэра.
Когда в октябре 1949 года восточногерманский советский сателлит объявил себя суверенным, Аденауэр ответил на это так называемой доктриной Брентано (названной в честь его министра иностранных дел с 1955 по 1961 год), согласно которой Федеративная Республика приостанавливала дипломатические отношения с любой страной, признавшей ГДР. Но со временем, перед лицом внутреннего давления Германии, требующей контактов хотя бы с Восточной Европой и Восточной Германией, эту политику было все труднее поддерживать.
Оправившись от поражения на выборах и под влиянием маневров Хрущева, СДПГ начала менять курс, мобилизуя поддержку, подчеркивая свою позицию в пользу переговоров с Восточной Европой и особенно с Восточной Германией. Герберт Вехнер, самый решительный лидер партии (хотя и не имевший права занимать высший пост из-за ареста в военное время и интернирования в Швеции в качестве советского агента), возглавил внутренний процесс, который в 1959 году завершился принятием партией членства Германии в НАТО. Поскольку СДПГ все больше выдвигала себя в качестве инструмента объединения, она возродила свою непосредственную послевоенную политику, направленную на достижение большей гибкости в переговорах со странами Востока и Советским Союзом, хотя теперь и в рамках НАТО - так называемую Ostpolitik.
Аденауэр и ХДС утверждали, что прогресс на пути к объединению был подорван превращением статуса Берлина, исторической столицы Германии, в переговоры, в которых коммунисты владели всеми географическими и военными активами. Утверждение конечной цели, по мнению Аденауэра, могло парадоксальным образом сделать временный раздел терпимым - в отличие от первых дней существования Федеративной Республики, когда Аденауэр стремился отложить этот вопрос в сторону.
Дебаты между ХДС и СДПГ начали пересекаться с разногласиями внутри ХДС по поводу преемственности Аденауэра. Сочетание его возраста - к 1962 году ему было восемьдесят шесть лет - и споров с США по поводу советской стратегии постепенно ослабило его позиции внутри страны. Отказ Аденауэра выступить против вето де Голля на вступление Великобритании в ЕЭС подвергся критике со стороны значительного меньшинства в ХДС. Когда на выборах 1961 года ХДС потеряла большинство в Бундестаге, возникла необходимость в коалиционном правительстве. Либеральные демократы - умеренно-консервативная партия свободной торговли и единственный доступный партнер по коалиции - согласились, но при условии, что Аденауэр покинет свой пост до окончания срока действия коалиции в 1965 году.
Осенью 1962 года вопрос об отставке Аденауэра встал во весь рост. Министр обороны Франц Йозеф Штраус обвинил журнал Der Spiegel в нарушении национальной безопасности, когда тот опубликовал просочившиеся правительственные документы о том, что он изучает идею создания тактического ядерного оружия для обороны ФРГ. В ответ Штраус обвинил Der Spiegel в подстрекательстве к мятежу и рекомендовал полиции Гамбурга провести рейд в офис журнала. Кроме того, журналист, ответственный за статью, был арестован в Испании, где он проводил отпуск.
Все пять министров кабинета либерал-демократов подали в отставку в знак протеста 19 ноября, и Штраус тоже впоследствии был вынужден уйти в отставку. Сам Аденауэр знал о плане Штрауса - по его словам, его отвлек Кубинский ракетный кризис - и, хотя он преодолел немедленную волну отставки, его время теперь было явно ограничено.
Готовясь покинуть свой пост, Аденауэр был особенно озабочен тем, чтобы закрепить свои достижения в области внешней политики на будущее. Одним из столпов его внешней политики было сдерживание советской власти - стратегия, которую поддерживал каждый американский президент, начиная с Трумэна. Основанная на убеждении, что советская идеология и стратегическая напористость могут быть преодолены путем создания ситуаций силы союзников, особенно в Центральной Европе, эта концепция оказалась прозорливой. Однако недостатком концепции сдерживания было то, что она не предусматривала ни рецепта передачи западной силы противнику, ни дипломатии, которая могла бы ее реализовать, если бы не было прямого нападения или другого давления. В результате во внутренней политике Аденауэра его стойкость и выдержка должны были уступить место остполитике.
Другой главной опорой была убежденность Аденауэра в том, что будущее Германии и объединенной Европы зависит от моральной веры и приверженности демократическим принципам. Он объяснил это в речи 1956 года о будущем Европы:
Известное высказывание гласит: "Самые великие мысли исходят из сердца". И мы тоже должны позволить великой мысли о единой Европе исходить из наших сердец, если хотим, чтобы она осуществилась. Не в том смысле, что единство Европы - это вопрос
