должна была приписать "по меньшей мере два состояния ума человеческому актору, а именно: намерение или цель, с одной стороны, и знание или убеждение - с другой" (Premack and Woodruff 1978, 515).
Премак и Вудрафф работали с Сарой, пытаясь определить, есть ли у шимпанзе теория разума (см. главы в Части IV: Чтение мыслей). Одна очень странная критика этой ранней работы заключалась в том, что, возможно, Сара просто "сопереживала" испытуемому. По-видимому, это было связано с тем, что эмпатия каким-то образом подрывает теорию разума. Хотя они не объяснили этого, предположительно, мысль заключалась в том, что эмпатия не требует никаких когнитивных процессов, основанных на различии между собственным душевным состоянием и состоянием другого человека. Премак и Вудрафф попытались проконтролировать эмпатию, протестировав разных актеров, используя бывшего знакомого Сары, к которому она не проявляла никакой привязанности, и, наоборот, любимую сиделку Сары. Сара выбрала правильные ответы для решения задачи для актера, который ей нравился, и выбрала неправильные ответы, не сумев решить задачу для актера, который был ей безразличен, с высокой значимостью. Премак и Вудрафф предположили, что это означает, что она не ставит себя на место человека, а, наоборот, может распознавать разных людей, решая задачу для человека, который ей нравится, и не решая задачу для человека, который ей не нравится.
Я знаю Сару более десяти лет (хотя и не в то время, когда она проводила эти конкретные тесты) и имею представление о ее ярко выраженной индивидуальности, и мне кажется, что она обычно стремится помочь тому, кто ей нравится, и не помочь тому, кто ей не нравится. Но какое отношение это имеет к эмпатии? Я считаю, что беспокойство по поводу того, что она сопереживает как дефляционный счет ее атрибуции когнитивных состояний другим, неуместно, потому что атрибуция когнитивных состояний другим - это именно то, чего требует когнитивная эмпатия. Действительно, Премак и Вудрафф предполагали, что Сара может участвовать в сложном акте воображения, в котором она понимает позицию другого, столкнувшегося с проблемой, которая не стоит перед ней (очень человеческой проблемой, не менее, но достаточно знакомой ей, учитывая, что она с раннего возраста росла среди людей). И она может определить, что нужно сделать, чтобы решить эту проблему. Кроме того, она может решить, что не хочет помогать тому, кто ей не нравится. Можно сказать, что она способна сопереживать, но предпочитает не завершать процесс эмпатического воображения действиями по решению проблемы. Несмотря на ее отказ помочь тому, кто ей не нравится, трудно отрицать, что это довольно сложный когнитивный процесс.
Оказывается, некоторые шимпанзе, как и крысы, способны распознавать, когда другие нуждаются в помощи. В работе, проведенной через несколько десятилетий после экспериментов с Сарой, молодых шимпанзе просили определить цель человека, и они надежно и спонтанно помогали дружелюбному человеку достичь его цели. Во время неформального социального взаимодействия с экспериментатором молодых шимпанзе проверяли на способность реагировать на невербальную просьбу о помощи. Например, когда экспериментатор использовал губку для чистки стола и уронил ее на пол, шимпанзе, с которым он взаимодействовал, ответил на его жестикуляционную просьбу достать губку, подняв ее и передав ему (Warneken and Tomasello 2006). В случае с Сарой она сама решала, когда и стоит ли помогать, но, предположительно, как и младшие шимпанзе в исследованиях Уорнекена, была способна распознать, что помощь необходима.
Хотя существует ряд других исследований, показывающих, что шимпанзе довольно хорошо понимают психические состояния других людей и способны адекватно реагировать на их цели, намерения и эмоции, что вполне логично, учитывая сложность социальных отношений, в которых им приходится ориентироваться, все же существует определенный скептицизм в отношении того, способны ли другие животные к эмпатии в той же мере, что и люди. Тем не менее, если посмотреть на эксперименты с эмпатией на крысах, то вполне логично описать свободных крыс как неравнодушных к состоянию, в котором находятся крысы, испытывающие дистресс. Они могут чувствовать или не чувствовать этот дистресс, но они осознают условия, которые являются причиной дистресса, они понимают, что может потребоваться, чтобы облегчить этот дистресс, и они действуют, чтобы сделать это. Сара тоже может испытывать или не испытывать аффективное разочарование, которое демонстрирует актер, но она понимает, что у актера есть проблема, которую нужно решить, и она знает, как ее решить, и, если она настроена, она может помочь решить эту проблему.
Эмпатия, которая не является просто эмоциональной эмпатией, включает в себя понимание душевного состояния другого, его физической или социальной ситуации, а также его различных целей. Я утверждал, что она также предполагает участие в некоторых действиях, чтобы помочь другому (Gruen 2015). Отношения, в которых находится эмпат, также будут играть определенную роль. Это то, что я называю запутанной эмпатией. Запутанная эмпатия - это эмпирический процесс, включающий в себя сочетание эмоций и познания, в котором мы осознаем, что находимся в отношениях с другими людьми, и призваны быть отзывчивыми и ответственными в этих отношениях, обращая внимание на потребности, интересы, желания, уязвимость, надежды и чувствительность другого. Отношения между взаимодействующими индивидами имеют огромное значение для понимания того, о чем могут думать другие люди и другие животные (Andrews and Gruen 2014). Мы знаем, что шимпанзе распознают отношения между людьми. Члены группы знают отношения между матерью и младенцем, а также отношения между самцами, образующими коалицию. Они могут распознать знакомых особей, особей из конкурирующих групп и незнакомых особей. Они очень тонко чувствуют совершенно разные личности в своих социальных группах. Они даже могут определять, стоит ли принимать всерьез чужие вокализации и демонстрации. В экспериментальных условиях они делают выбор на основе индивидуальных различий; шимпанзе предпочитают сотрудничать с партнерами, которые более справедливо делят вознаграждение (Melis et al. 2009), и знают, какие партнеры лучше всего помогут им в выполнении определенных задач (Melis et al. 2006).
Люди, живущие с собаками, обычно хорошо понимают всю сложность этих отношений. Мы знаем, что собаки формируют различные типы отношений с определенными собаками, и это влияет на целый ряд моделей поведения - например, на то, как они сообщают о своих намерениях, как они считывают сигналы (например, в игре) и даже на то, к кому они проявляют заботу. (См., например, Horowitz 2010 или Hare and Woods 2013).
Игнорируя отношения, исследователи предполагают, что можно выйти за пределы социального или отстраниться от опыта наших конкретных воплощений и отрицать, что мы связаны с другими. Действительно, странно, что в большинстве исследований, посвященных эмпатии, не упоминаются конкретные отношения, в то время как они кажутся столь важными, учитывая, что способность к
