ещё, как людьми командовать? – улыбнулся полковник.
- Нет, - ответил Юра. – На «гражданке» я занимал высокую руководящую должность в крупной коммерческой компании, а там не только «упал – отжался», там к каждому подход должен был быть индивидуальный.
- Ты же вроде в строительстве работал?
- Да, до вчерашнего дня был директором по персоналу в строительном холдинге «Восток». Впрочем, продолжаю им числиться.
- Отлично, так тебя и назовём, - усмехнулся Павлов. – С этой минуты твой позывной – «Восток».
- Вот уж не знаю, хорошо это, или плохо, - рассмеялся «Восток».
***
Костяк вновь формируемой группы составили четыре снайпера из стрелковой роты снайперов, отслужившие несколько лет и хорошо владевшие предметом. Старшина Романов и сержант Воробьёв, ранее закончили школу снайперов, получив квалификацию, достаточную для работы с высокоточными комплексами. Двое других, рядовые Ларин и Ганжа, не отставали от своих старших товарищей и старательно изучали снайперское ремесло, достигнув на этом поприще некоторых успехов. Снайперская группа, помимо обычных СВД и специальных ВСС, была вооружена двумя 12,7-мм винтовками АСВКМ, двумя винтовками «Манлихер» 308-го калибра и одной 338-го калибра, которая числилась за наиболее толковым снайпером – сержантом Воробьёвым. Старшина даже провёл с Трофимовым небольшой обучающий курс, чтобы майор был немного в теме того, как могут работать «тяжёлые» снайпера, и чтобы приобрёл первоначальные навыки стрельбы из высокоточных комплексов.
Ранее Трофимов, ещё с детства, занимался стрелковым спортом, а став взводным и ротным, увлекался снайперской стрельбой, и даже выступал на окружных соревнованиях, добиваясь призовых мест, но сейчас ему пришлось изучать некоторые вещи заново – настолько глубоко шагнула снайперская мысль за время его жизни на «гражданке». В новинку ему были приборы наблюдения, специальные снайперские программы для расчета установок прицела для стрельбы на большие дистанции, лазерные дальномеры, измерители скорости ветра, и конечно, иностранные винтовки с непривычными прицелами. Можно сказать, что новизна вопроса увлекла его, и после нескольких практических занятий Юра понял, что вопрос освоения высокоточных винтовок вполне решаемый – нужна лишь наработка и практика.
Ещё проще было с противотанковыми ракетными комплексами, которые не изменились за время отсутствия Трофимова на военной службе. Те же самые «Фаготы» и «Конкурсы» с перспективой их замены на «Корнет». Управляться с первыми двумя Юра мог, а более новый не вызывал опасений, так как принцип работы с ним был примерно аналогичен «Фаготу».
На должность операторов ПТРК кадровик предложил двух контрактников, но поговорив с ними, Юра отказался принимать этих бойцов в отряд – парни не выражали желания воевать, да и материальную часть не знали, и знать не хотели. С зенитчиками вообще не повезло – все, какие были, уже уехали на СВО.
Узнав о формировании «специального отряда», к Трофимову подошёл молодой контрактник рядовой Пастухов, который только полгода назад отслужил службу по призыву.
- Товарищ майор, возьмите меня в ваш отряд, - попросил боец. – Я пригожусь.
- А что умеешь? – поинтересовался Юра.
- Я на все руки мастер, - улыбнулся боец. – Могу паять, варить, копать, рулить…
- А стрелять умеешь из чего-нибудь тяжелее автомата?
- Я в роте связи служу, водителем, нам стрелять давали только из автоматов.
- Водителем, говоришь?
- Так точно, товарищ майор!
- С КамАЗом справишься?
- Я только на них и умею справляться, хотя права у меня категории ВС.
- Добро, - кивнул Трофимов. – Беру.
На отряд было выделено два КамАЗа, один из которых был бронированным – так называемая «капсула», а другой был короткобазным, с колёсной формулой 4х4. С учётом временного отсутствия второго водителя, обеими машинами по очереди заправлял Георгий Пастухов, который быстро получил прозвище «Жорж», если было необходимо, второй машиной мог управлять Слава Воробьёв, у которого имелись права соответствующей категории.
Из вооружения Юра получил на отряд две пусковые установки ПТРК «Фагот» и четыре ПЗРК «Стрела-3». Всё это было размещено в «капсуле» в готовности убыть на Украину.
Освежая знания и навыки, Юра буквально жил с инструкциями и руководствами по эксплуатации, забирая их даже домой, где читал допоздна, пока Таня насильно не заставляла его спать.
***
Предполагалось, что подготовка мобильного отряда займёт пару месяцев, но уже через неделю всё изменилось. Михайлов, получив новую задачу, затребовал выезд Трофимова в действующую бригаду вместе с тем имуществом, которое тот уже успел получить и людьми, которых он успел подобрать.
В последний семейный вечер Таня ревела не останавливаясь. Дети, в целом осознающие, что происходит, жались к отцу. Разговоры совершенно не клеились.
Было страшно? Конечно. По рассказам друзей, которые уже во всю ураганили Украину, эта война была совсем не похожа на всё то, что было прежде. Это была настоящая война, с артиллерией, авиацией, бомбами, танками, трусостью, предательством и героизмом. Всё, что было прежде, что успел Юра застать во время своей военной службы, можно было не брать во внимание – нужно было учиться заново. Учиться воевать так, как воевали деды и прадеды в Великой Отечественной войне – с полной самоотдачей, без всяких условностей.
Страна ещё жила довольной и сытой жизнью, и мало кто хотел принимать и понимать, что где-то идёт кровавая бойня, что гробы уже потоком идут во все уголки России. Слёзы жён, детей и матерей погибших воинов каким-то фантастическим образом уживались в российском обществе с праздностью и весёлым застольем «светской» жизни. Среди тусовки было модно «осуждать СВО», что немедленно встречало поддержку среди огромной массы никчемных существ, ошибочно считавших себя истинной ценностью страны, её элитой.
Общество разделилось: кто-то шёл добровольцем на фронт, желая принять личное участие в спасении Русского мира от вторжения Запада, кто-то в ужасе бежал из России через Верхний Ларс, открестившись от причастности к Русскому миру – и зачастую на телевидении больше героизировали вторых, чем восхищались первыми.
Какой-то очередной русскоязычный недоумок, на случайно включенном телешоу, с пафосом рассуждал о необходимости коленопреклонения перед извращённым убожеством западных стран – Трофимов специально не переключал канал, целенаправленно накачивая себя злостью по отношению к этим политическим клоунам.
- Выключи, пожалуйста, - попросила Таня. – Сил моих нет, на это смотреть…
В комнате воцарилась тишина.
Таня присела рядом, и Юра обнял супругу, вдыхая запах её волос. Близость расставания и непредсказуемость будущего разрывали душу, и если она могла выразить свои эмоции слезами, то Юра, следуя устоявшему мнению о том, что мужчины не плачут, едва сдерживал себя.
- Родная… - он запустил пальцы в её волосы. – Всё будет хорошо… - голос его дрогнул.
