он добился большого успеха - "Банкет офицеров стрелковой гильдии святого Йориса" (The Banquet of Officers of St. Joris' Shooting Guild).106- первая из пяти картин Доелена, по которым Халс получил свое звание. Доелены были штаб-квартирами добровольцев, которые упражнялись в стрельбе, проводили соревнования и общественные собрания, а также служили в качестве коммунального ополчения. Время от времени офицеры таких гильдий платили художнику, чтобы тот написал их групповые портреты, причем каждый человек настаивал на том, чтобы его место на картине было пропорционально его рангу в роте и его вкладу в расходы. Вот эти офицеры, одетые в свои лучшие наряды, собравшиеся на пиршество, один из которых несет красочный штандарт роты. Халс заработал свой гонорар, ведь каждая из этих голов - индивидуальный и сильный портрет, каждый свой, каждый - биография и шедевр.
О другом подобном задании мы узнаем лишь одиннадцать лет спустя, но за это время он создал картины, которые вошли в число призов голландского искусства: Продавец сельди107-опять же история в лицах; "Веселое трио" и "Юнкер Рамп и его девушка", обе в Нью-Йорке; знаменитый "Смеющийся кавалер108-воплощение самоуверенности, со всем своим состоянием на спине, в рюшах, оборках и цветистом плаще, и с улыбкой, почти такой же тонкой, как у Джоконды. И в этот же период (1624?) Франс написал свой "Автопортрет109-сильное и красивое лицо, с тоскливыми глазами, отрицающими гордость прекрасных одежд и сложенных рук. Этот человек был как избитый челнок между жаждой совершенства и жаждой выпивки.
В 1627 году появилась вторая группа Доелена, еще одни офицеры гильдии Святого Йориса.110 Не такая ясная и яркая, как первая; Халс сознательно перешел на время от легкого блеска сильных цветов к более сложным манипуляциям с минорными клавишами - полутонами, серыми тенями, более мягкими контурами. Другая картина Доелена того же года, "Стрелковая гильдия святого Адриана",111 также выполнена в приглушенных тонах. Стрелки, должно быть, остались довольны, так как заказали Хальсу еще одну картину (1633);112 Теперь художник вспомнил о красках и проявил свой гений делать каждое лицо интересным и неповторимым. В 1639 году он написал еще одного офицера гильдии святого Йориса,113 но здесь личность теряется в толпе. В целом, эти "Доэлен" относятся к выдающимся групповым картинам всех времен. Они иллюстрируют становление среднего класса, занявшего гордое место в голландской истории и искусстве.
Во второй период творчества (1626-50) Халс пишет портреты, которые так и просятся на память: Веселый топер,114 под шляпой, достаточно большой, чтобы покрыть множество рюмок; "Бегущий по песку",115 растрепанный, потрепанный и очаровательный; "Цыганка" (или "Богема"), улыбающаяся и выпуклая в Лувре; "Шут" в Амстердаме; причудливый Бальтазар Койманс в Вашингтоне; и, как кульминация этой зрелости, высшая картина Халса - "Регенты госпиталя Святой Елизаветы",116 так похожая и так непохожая на "Синдикат гильдии драпировщиков" Рембрандта, написанную двадцать один год спустя.
Неисчислимые кутежи Франса, хотя они, кажется, и не повредили его искусству, но подпортили его репутацию даже в стране и времени, которые воспринимали случайное опьянение как оду радости. Он продолжал писать картины, которые прославили бы любого художника: Hille Bobbe,117 "ведьма из Харлема"; очаровательный Декарт118-огромные брови, огромный нос, глаза, говорящие "Дубито"; и (написанная в возрасте восьмидесяти лет) "Молодой человек в сутулой шляпе".119 Но тем временем бедствия множились. В 1639 году сын Халса Питер был отправлен в психушку за муниципальный счет. В 1641 году его своенравная старшая дочь, по просьбе матери, была помещена в работный дом. К 1650 году Франс остался без средств к существованию. В 1654 году местный пекарь подал на него в суд за долг в двести гульденов и наложил арест на имущество художника. В 1662 году сломленный старик подал прошение и получил пособие для бедных. Два года спустя совет Харлема назначил ему ежегодную пенсию и сразу же подарил три кучи торфа для растопки очага.
Вероятно, в качестве дополнительной милостыни он получил в этом 1664 году заказ на написание двух картин: Регенты богадельни и Женщины-регенты богадельни. В мужской группе видна неустойчивая рука восьмидесятичетырехлетнего художника; многие черты лица нарисованы нечетко. Но в сопутствующей работе, "Регентша", удивительным образом вернулось былое мастерство; вот пять душ, вытянутых в покорные лица, пять старых женщин, изможденных ненужными делами, чопорных и суровых в своем пуританском кодексе, забывших радости и забавы своей молодости; но сквозь эти мрачные черты как-то просвечивает робкая доброта, усталое сочувствие. Эти последние картины, последнее пламя огня художника, теперь, вместе с большими полотнами Доэлена, висят в Музее Франса Халса, построенном в Харлеме на месте той самой богадельни.
Он умер нищим (1664), но был с почестями похоронен в алтаре Сент-Бавона, в городе, чья слава зиждется на долгой осаде и творчестве ее величайшего сына. В течение двух столетий после этого он был почти забыт. Его картины продавались за гроши, или с аукциона, или не продавались вовсе. Если историки искусства и вспоминали о нем, то лишь для того, чтобы отметить узость его круга - ни религиозных картин, ни мифологии, ни истории, ни пейзажей, ни обнаженной натуры; или кажущуюся небрежность его метода - никаких предварительных эскизов, только быстрые мазки и наброски цвета, которые полагались на предположение и память зрителя для восполнения деталей. Сегодня, возможно, преувеличенное признание уравновешивает долгое забвение, и один щедрый критик считает Халса "самым блестящим исполнителем портретов, которого видел мир".120 Там, где время, самый надежный судья, так колеблется в своих суждениях, давайте довольствоваться восхищением.
IX. РЕМБРАНДТ ХАРМЕНС ВАН РИЙН: 1606-69 ГГ.
Он родился в Лейдене в семье преуспевающего мельника Геррита Харменса, который добавил к своей фамилии "ван Рейн", вероятно, потому, что его дом выходил окнами на Рейн. Художник, должно быть, любил своего отца, поскольку изобразил его одиннадцать или более раз: в господской шляпе и цепи,121 и в образе менялы,122 и как благородный славянин123-сильное, хорошо выделанное лицо, кичащееся характером, - и в 1629 году, как человек, утомленный возрастом.124 Свою мать он тоже изображал дюжину раз, больше всего запомнившись в "Старухе" из Венской галереи, озабоченной и измученной. В Рейксмузеуме в Амстердаме мы видим ее задумчивой над Библией. Если, как считают некоторые, она была меннониткой, мы можем лучше понять пристрастие Рембрандта к Ветхому Завету и его близость к евреям.
В четырнадцать лет он поступил в Лейденский университет. Но мыслил он не словами и идеями, а другими формами; через год он ушел и уговорил отца позволить ему изучать искусство. Он преуспел настолько, что в 1623 году его отправили в Амстердам в качестве ученика к Питеру Ластману, который в то
