выросшие на выгодных малых войнах, затем были переведены на большие войны друг с другом. В лучшем случае эта война велась с нулевой суммой: одни выигрывали, другие проигрывали, но поскольку проигравшие исчезали, то исчезала и их история. Для нашего потребления зафиксированы успехи имперских цивилизаций, независимо от того, состояли ли они из одного государства или нескольких конкурентов. Но в современных обществах весь мир заполнен государствами, легитимность которых поддерживается международными институтами. Война между крупными государствами уже не может быть рациональной, хотя нет никакой гарантии, что правители будут рациональными. Современные поля сражений в значительной степени перенесены в пространства внутри слабых государств. Таким образом, войны - это историческая последовательность, в которой опыт прошлых поколений тяжело ложится на мозги живущих, иногда (как говорил Маркс) в виде кошмара, но чаще в виде захватывающей фантазии.
Заключение
Я начал с вопроса о том, почему правители выбирают войну для достижения целей, а не прибегают к более мягким источникам власти - экономическому обмену, идеологии сотрудничества или геополитической дипломатии. Правители действительно обладают определенной свободой выбора. Но выбор - не совсем верное слово, поскольку решения также воплощают в себе социальные и исторические ограничения, о которых акторы не до конца осведомлены, являясь частью их принимаемой на веру реальности. Социология рассматривает человека как создателя социальных структур, которые затем институционализируются, ограничивая последующие действия. Решения принимаются под влиянием ограничений, обусловленных самоуверенностью, социальными клетками, разнообразными эмоциями, нетерпимыми идеологиями, внутренней политикой, милитаризмом, заложенным в институтах и культурах, а также тиранией истории. Таким образом, существуют различные уровни причин войны - мотивы, эмоции, идеологии, а также экологический, геополитический и исторический контексты и неустойчивые процессы эскалации. Их многообразное взаимодействие во времени и пространстве, как отмечал Раймон Арон, может разрушить любую простую теорию причин. В ответ на это некоторые реалисты расширили понятие рационального выбора, включив в него все эти факторы, но их различные метрики затрудняют определение их относительных весов, а если все они будут рассматриваться как рациональные, то теория станет кольцевой, и мы не сможем выявить иррациональность. Тем не менее, я упростил мотивы, способствующие возникновению причин, до трех основных: жадность, статус и слава, наслаждение доминированием.
Что касается рациональности, то решения правителей о войне или мире иногда принимались тщательно, с просчетом плюсов и минусов, но просчеты случались слишком часто, чтобы поддерживать модель рационального выбора, хотя существовала и рациональность отложенной реакции, когда правители понимали, что откусили больше, чем могли прожевать. Но в эпоху ядерного оружия и изменения климата реализм замедленной реакции оказался бы слишком запоздалым для выживания человечества. Объединение экономической и военной мощи - захват материальных ресурсов с помощью войны - составляет суть реалистической и марксистской теории. Иногда это рационально для победителей, хотя в подавляющем большинстве случаев имеет нулевую сумму, когда одни выигрывают, а другие страдают. Но постоянное вмешательство эмоций, идеологических и политических мотивов ослабляет рациональность как средств, так и целей.
Наступательные войны, идущие по плану, - это в основном те, в которых акулы нападают на мелюзгу или в которых войны между акулами перекидываются на мелюзгу. Их военное превосходство позволяет им не прикидывать шансы, так как они, скорее всего, получат выгоду от победы. А поскольку историю пишут победители, а проигравшие исчезают, то победа в войне представляется более обычной, более выгодной, более рациональной и более славной, чем она была на самом деле. Но война не всегда окупается, так как все стороны проигрывают там, где война требует материальных затрат, превышающих добычу, где нет явного победителя или где война не решает спор. Таких войн, вероятно, большинство. Рейдерство может принести свои плоды, если оно не становится слишком повторяющимся, в этом случае наступает возмездие. Смена или поддержка режима может быть осуществлена дешево, но с выгодой только для одной стороны, как в Латинской Америке, или дорого, с войной и без выгоды, как в недавних американских авантюрах. Некоторые войны за куски территории приносили выгоду победителям, когда были получены ценные экономические или стратегические ресурсы, но эти войны также усиливались эмоциональным ревизионизмом. Имперские завоевательные войны приносили выгоду победившим правителям и сопутствующим им купцам, банкирам, поселенцам, священнослужителям и чиновникам империи, но обычно не народу колонизаторов в целом, и уж тем более не эксплуатируемым, порабощенным или истребляемым коренным жителям колоний. Войны в целях самообороны обычно считаются рациональными и легитимными, а некоторые из них - и тем, и другим. Но во многих случаях более рациональным было бы подчинение. Выгоды от войны редко распределяются широко.
Война - это единственный случай, когда потеря самообладания может привести к гибели тысяч людей. Война расплачивается с нами за ошибки быстрее, чем любая другая деятельность человека. Люди - не счетные машины, а жаль, ведь мир более рационален, чем война. Если бы социальный мир действительно соответствовал рациональной теории, если бы правители тщательно просчитывали затраты и выгоды от войны, стараясь отбросить эмоции и идеологии и игнорируя внутриполитическое давление, они бы увидели, что большинство войн слишком рискованны и уступают экономическому обмену, обмену нормами и ценностями, дипломатии как способам достижения желаемых целей. Реализм хорош как нормативная теория, показывающая правителям, как они должны действовать для достижения максимальной выгоды, но он не является описанием реальности, поскольку она не действует подобным образом. Поэтому на самом деле нам нужно больше реализма, так как это принесет больше пользы через мир!
Война - наименее рациональный из человеческих проектов, но люди, как мы знаем из нашей повседневной жизни, а также из моих примеров создания бизнеса и азартных игр, являются лишь неустойчиво рациональными существами. В вопросах войны и мира правителям приходится принимать решения, имеющие судьбоносные последствия, хотя они вооружены лишь отрывочной информацией, идеологией и эмоциями, заключенными в "шоры" их обществ в условиях порождающих тревогу, разворачивающихся экологических и геополитических ограничений и тирании истории. Задача преодоления этого часто оказывается не под силу правителям, как, возможно, и нам. Человек генетически не предрасположен к войне, но наша человеческая природа имеет значение, хотя и косвенное. Ее тройственный характер - частично рациональный, частично эмоциональный, частично идеологический - в условиях институциональных и культурных ограничений общества делает войну периодически повторяющимся результатом. Человеческая природа имеет значение, и именно поэтому, когда ведутся войны, они в основном ведутся без веских причин.
Хань Фэй в III веке до н.э. заметил: "Нет блага более постоянного, чем простота; нет счастья более постоянного, чем мир". Лучше и проще выбрать мир, который более рационален, менее смертоносен, более прост и менее рискован - завтра будет более или менее похож на сегодня.
