посмотреть кроме бабки. Слушай, Яров, меня достало это гадание на бабках. Как друга прошу: забирай свой подарок обратно. Он не испорчен, я ведь еще толком не злился, так что уши у нее не заложены, тремора нет, глаз не дергается. Считай, я с твоего подарка даже упаковку не снял! Верну в прежнем виде!
Про синие тени и губы цвета моркови благоразумно молчу. Его жена в положении, еще не захочет пугать. Ничего, заплачу бабке — умоется. Я ее быстренько отвезу и верну свою прежнюю горничную. Бедняжка, она наверняка рыдает, что я ее вчера так бессердечно уволил. Надо будет купить ей какую-то побрякушку.
Яров молчит. Я уже надеюсь, что он согласился. Но этот старый интриган в своем духе.
— Если ты ворчишь только по поводу Маргариты Аркадьевны, значит, второй контракт еще не читал?
Шок.
Стресс.
А потом я припоминаю тост Ярова про половинки в жизни и пожелание мне поскорее встретить свою… припоминаю, как я молча киваю, лишь бы он поскорее заткнулся… И хватаюсь за сердце. А что, если он поверил, что я дико страдаю и…
— Твою мать! Я что, согласился на этой бабке жениться?!
Отличный подарок. Больше похоже на месть. Лет двадцать назад было такое, что моими стараниями его чуть не развели на приличные деньги. Но это пустяк. Я ведь не пытался испортить ему личную жизнь!
— Прочти, — советует Яров. — Контракт у Маргариты Аркадьевны.
На душе становится легче. Если бы я и правда согласился на ней жениться, она уже занимала бы льготную очередь в загсе. А она вон на кухне шуршит и воспитывает.
Зайдя на кухню, я застаю новую горничную стоящей у стола. На лице ни единой эмоции, хотя она слышала весь разговор, в том числе и то, что я солидно накинул ей возраст. Бабке Ярова около девяноста, этой лет шестьдесят, возможно, чуть больше. Теперь, когда я ее хорошо рассмотрел и стало понятно, что просто линзы и макияж ничего особенно не изменят, называть ее Ритой не поворачивается язык.
— Маргарита… Аркадьевна.
Она оборачивается, берет с подоконника документ и молча передает его мне.
Одна страница. Даже расписки обычно длиннее, поэтому читаю я быстро. Стараясь откинуть эмоции. Составлен по всем правилам, с моей подписью, но такая задорная чушь!
«Воронов Александр Юрьевич… Договор на услуги свахи Толстых Аллы Геннадьевны… Действителен в течение месяца… Обязан пройти тестирование, анкетирование, сходить минимум на одно свидание… так-так… После этого договор может быть расторгнут…»
Останавливаюсь, стараясь припомнить, что пил вчера Яров. Такое ощущение, что на вечеринку принес что-то свое. От того, что там было, так плющить его не могло.
Без особого интереса возвращаюсь к листку.
«Цена данной услуги составляет…»
Твою мать! Да за эти деньги можно нанять три бабки в год!
«Услуга оплачена Яровым Матвеем Сергеевичем».
Нет, тут только пить мало. Так сходят с ума.
Разорвав листок, я кладу его на стол. Потом беру и снова рву еще на более мелкие части. Горничная за всем наблюдает невозмутимо. Так и быть, если ей нечем больше заняться, пусть пока потусуется в доме. А горничную свою я верну.
— Ваш завтрак, — доносится уже в спину.
Обернувшись, смотрю на овсянку, которая меня поджидала.
— Спасибо. По утрам я ем мясо. Перекушу где-нибудь по дороге.
— Как вам будет угодно. Но хочу вас предупредить, что придерживаюсь принципов правильного питания.
— Ваше дело. — Она согласно моргает, синие тени блестят, и я под впечатлением добавляю: — Да, кстати, я считаю себя не вправе отказываться от принципа естественной красоты. Впредь можете обходиться без макияжа. А еще вам идет это платье. Думаю, это ваша длина.
— Спасибо.
Я уже снова в дверях, когда она добавляет:
— Матвей Сергеевич просил передать, что на случай, если вы не успели запомнить нужные контакты, второй экземпляр договора находится в вашем сейфе. А третий, если что, у него.
Глава 2
Александр
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — елейным голосом интересуется девушка-консультант и выдвигает витрину с кольцами. — Мне кажется, вы ищете что-то особенное. Если вы подскажете, для кого выбираете подарок…
— Для любовницы, которую вчера бросил, а сегодня хочу вернуть.
Улыбка девушки чуть меркнет, но она быстро берет себя в руки и выдвигает витрину с сережками. Выбор не становится легче. А торчать здесь еще полчаса не хочу.
— Вы бы за какие простили?
— Вас? — Она быстро проходится по мне взглядом. — Состоятельный, видный, свободный. Если честно, я крутила бы хвостом до тех пор, пока вы все-таки не пришли бы за кольцом.
Лишнее доказательство, что всегда нужно полагаться исключительно на себя. Марина даже не думала строить далеко идущие планы, ее все устраивало. И в доме всегда был порядок, и в постели не скучно.
А я вчера ее выгнал.
Чтобы забить чувство вины, выбираю серьги, где и золота много, и натуральные камни под цвет ее глаз.
— Заходите, — растроганно предлагает девушка-консультант. — Будем рады вас видеть.
— В ближайшее время не ждите.
Адрес Марины я помню — сам ее несколько раз подвозил. Спальный район, съемная двушка с подружкой. Небось, сидит там, горюет, подушка в слезах. Все-таки целых два месяца была под моим надежным крылом.
Но, подъезжая к ее парадному, понимаю, что положение еще хуже. Она не просто горюет — ее уже выставили за дверь. Стоит бедолага на улице, вокруг нее три увесистых чемодана. Хрупкая, в короткой юбке, несмотря на то, что уже ноябрь, беззащитно оглядывается по сторонам.
— Александр Юрьевич? — удивляется она, когда я выхожу из машины. — Что вы здесь делаете?
— Поехали.
Подхватываю за ручки пару ее чемоданов и качу их к багажнику. Она бежит следом.
— Александр Юрьевич, не надо!
Одна часть меня тоже противится такому повороту событий, но не оставлять же ее на улице? Потерплю.
— Не переживай.
