году стало переломным моментом. До этого момента сионистские лидеры старательно культивировали образ миролюбивых людей, которые встают на борьбу только тогда, когда их вынуждают к войне. До этого момента понятие "ein breira" - "нет альтернативы" - занимало центральное место в объяснении причин вступления Израиля в войну и служило средством легитимации его участия в военных действиях. Но пока шли ожесточенные дебаты между сторонниками и противниками Ливанской войны, премьер-министр Менахем Бегин выступил в Национальном колледже обороны с лекцией о войнах по выбору и войнах без выбора. Он утверждал, что Ливанская война, как и Синайская война 1956 г. и война в июне 1967 г., была войной по выбору, направленной на достижение политических целей. После этого беспрецедентного в истории сионистского движения признания национальный консенсус вокруг понятия "эйн брейр" начал рушиться, создавая политическое пространство для критического пересмотра ранней истории страны.
Первая и наиболее полная атака на официальную версию того, что израильтяне называют Войной за независимость, была опубликована Симхой Флапаном в книге "Рождение Израиля: Мифы и реальность". Флапан был не академиком, а директором отдела по арабским делам "Мапам" - левой партии, выступающей за мир между Израилем и палестинцами. Его книга написана с большой добросовестностью и проницательностью, но это скорее работа политического активиста, чем беспристрастного летописца. Флапан не пытался скрыть свою политическую программу. Его самопровозглашенной целью было написать "книгу, которая подорвала бы пропагандистские структуры, так долго препятствовавшие росту сил мира в моей стране".
В первоначальную группу новых историков входили Илан Паппе, Бенни Моррис и я. Все трое из нас защищали кандидатские диссертации в британских университетах. Следовательно, мы были знакомы с традиционными канонами исторической науки, принятыми на Западе. По стечению обстоятельств все мы трое также были связаны с Ближневосточным центром колледжа Святого Антония в Оксфорде: Паппе - как докторант, Моррис - как старший член-корреспондент, а я - как стипендиат. Как и Флапан, мы все опубликовали книги в 1988 году, к сороковой годовщине создания государства Израиль. В наших книгах рассматривались различные аспекты войны 1948 г., но все мы в значительной степени опирались на недавно рассекреченные официальные израильские документы, и все мы изображали палестинцев как настоящих жертв войны за Палестину.
Илан Паппе в книге "Британия и арабо-израильский конфликт, 1947-51" утверждал, что реальной целью Великобритании на закате британского мандата над Палестиной было не столько предотвратить рождение еврейского государства, сколько предотвратить рождение палестинского государства. Бенни Моррис в книге "Рождение проблемы палестинских беженцев, 1947-1949 гг." показал, что палестинцы в большинстве своем не покинули Палестину по собственной воле, а были вытеснены оттуда. Моя собственная книга называлась "Сговор через Иордан: король Абдалла, сионистское движение и раздел Палестины". Я утверждал, что арабы не были едины в своем стремлении задушить еврейское государство в момент его рождения и что один из них - правитель Трансиордании - имел негласное соглашение с сионистским руководством о разделе Палестины между собой за счет палестинцев. Я также утверждал, что политический тупик сохранялся в течение трех десятилетий после того, как умолкли пушки, и был вызван скорее неуступчивостью Израиля, чем арабов. В книге "Железная стена: Израиль и арабский мир" я расширил ревизионистскую критику израильской внешней политики с 1948 по 1998 год.
Новая история оказала значительное влияние на разных уровнях. Прежде всего, она повлияла на методику преподавания истории в израильских школах. Учебники истории для средней школы были переписаны с учетом некоторых выводов новых историков. Не то чтобы стандартная сионистская версия рождения Израиля была отброшена и заменена пересмотренным изданием, скорее, новые учебники познакомили учащихся с различными и противоречивыми интерпретациями ранней истории Израиля, создав пространство для дискуссий и дебатов.
Более того, новая история помогла израильской общественности лучше понять, как арабы относятся к ним и как они воспринимают конфликт между ними. Для арабов новая история представляла собой более честную историю, более подлинную историю, историю, соответствующую их собственному опыту, а не обычную пропаганду победителей. Наконец, новая история помогла создать по обе стороны израильско-палестинского раскола климат, в котором мирный процесс мог бы продвигаться вперед. Палестинские переговорщики в Кэмп-Дэвиде в июле 2000 г. и в Табе в январе 2001 г. ссылались на работы новых историков, особенно Бенни Морриса, пытаясь определить долю ответственности Израиля за судьбу беженцев 1948 года. Одним словом, это была история, которая изменила ситуацию.
Однако за последние пятнадцать лет различные события на политической арене заставили израильскую общественность с большим подозрением относиться к новым интерпретациям прошлого и с большей восприимчивостью к старым. Срыв мирного процесса в Осло и начало интифады Аль-Акса в сентябре 2000 г. привели к тому, что в общественном мнении произошел откат от новой истории в сторону старой, нереконструированной сионистской истории.
Ариэль Шарон был избран премьер-министром в феврале 2001 г. и приступил к формированию правительства во главе с Ликудом. За полгода до выборов на вопрос о том, какие изменения, по его мнению, необходимы в системе образования, Шарон ответил: "Я бы хотел, чтобы они изучали историю народа Израиля и земли Израиля... Детей нужно учить еврейско-сионистским ценностям, а "новых историков" учить нельзя". В основе этого ответа лежало широко распространенное среди консерваторов страны мнение, что новые историки подрывают патриотические ценности и веру молодежи в справедливость своего дела. Цель Шарона заключалась в том, чтобы свести на нет влияние новых историков и восстановить традиционные ценности в системе образования.
Приход к власти Ликуда в 2001 г. привел к регрессу фундаменталистских позиций в отношении палестинцев и утверждению узкого, националистического взгляда на историю Израиля. Лимор Ливнат, министр образования Шарона, начала тотальное наступление на новую историю, постсионизм и все другие проявления того, что она считала пораженчеством и умиротворением, которые проложили путь к соглашениям в Осло. В газете Jerusalem Post 26 января 2001 г. она опубликовала статью, а точнее, предвыборный манифест, под названием "Назад к железной стене". Ливнат обвинила левых во лжи общественности о процессе Осло, который был "тайно и незаконно инициирован Йосси Бейлиным в 1992 году". Однако она не смогла объяснить, почему дипломатический процесс, инициированный заместителем министра иностранных дел в демократически избранном правительстве, является незаконным. Центральной темой статьи стал контраст между пацифизмом левых и реализмом правых. Идеология, лежащая в основе Осло, пишет она, прямо противоположна стратегии "железной стены", которой руководствовались израильские лидеры с момента создания государства. Далее Ливнат предостерегла от "ложной уверенности в том, что проповеди пацифизма и отказа от некоторых национальных претензий сионизма будет достаточно для прекращения арабо-израильского конфликта". Еще более решительно доктрина перманентного конфликта заявлена в ее
