к искусству, я осознала, что моя жизнь постепенно меняется, и направила свои мысли внутрь себя. В результате появились две книги - "Тишина: В эпоху шума" и "Ходьба: One Step at a Time" - обе они в разной степени посвящены тишине, которую мы носим в себе.
С тех пор новый опыт приносит с собой новые знания и взгляды. Как исследователь я понял, что время от времени в пути нужно останавливаться и перестраиваться, чтобы оценить неожиданные события или изменения в погоде. Эта книга - своего рода рекалибровка.
1.
Установите свой собственный компас
В детстве, если я мог мечтать об этом или представлять, значит, я тоже мог это сделать. Все, что можно придумать между двумя ушами, возможно, когда человек не знает ничего лучшего. Я мог сделать все, что захочу: стать футболистом на Кубке мира, совершить кругосветное плавание, проехать на лыжах через великие пустыни, подняться в горы, жить как Мохаммед Али, поцеловать самую красивую девочку в классе, спасти мир от разрушения, стать человеком, как Альберт Швейцер, быть пожарным, отправиться на Луну или на Марс.
В детстве и юности я никогда не был уникальным. Я не был особенно хорош в спорте - мне пришлось начать заниматься на год позже и двенадцать лет подряд я был в тройке лучших в классе, - и мой круг друзей не был особенно велик. Казалось, у меня нет ничего особенного. С зубами и толстыми губами, с трудностями в речи и обучении я был очевидной мишенью для издевательств. В детстве я никогда не делал ничего выдающегося. Но я мечтал об этом. И я не переставал мечтать.
В какой-то момент меня осенило, что шансы стать пожарным, футболистом, астронавтом и супергероем одновременно невелики. Мои мечты стали, можно сказать, более целенаправленными.
В 1990 году вместе с Бёрге Оусланом я стал первым, кто достиг Северного полюса без помощи лыжников, собак и вагончиков. В 1993 году я стал первым, кто в одиночку дошел до Южного полюса - в отличие от большинства одиночных экспедиций, я решил не иметь контактов с внешним миром, - а затем в 1994 году я поднялся на Эверест. Совершив все это, я реализовал свою амбицию - стал первым, кто достиг трех полюсов Земли. Не летая.
В этом рассказе я написал о тех мечтах и идеях, которые никогда не теряли своей силы. Мечты, которые развиваются и которые со временем воплощаются в жизнь благодаря любопытству и личным амбициям. Как интересно наблюдать за собой , что во время этих путешествий к своим первоначальным целям я начал ставить перед собой новые... видеть захватывающие возможности и свежие горизонты. Мне трудно представить этот мир без веры в то, что многое еще предстоит сделать и испытать.
"Я бы сделал все, чтобы испытать то же, что и ты", - сказал мне кто-то после моего первого путешествия через Атлантику. Мне было двадцать, мы только что добрались до Барбадоса из Кабо-Верде (Западная Африка), и я выплыл из лодки на сушу, впервые за долгие две недели поставив ноги на твердую землю. На протяжении многих лет многие говорили мне то же самое. Но я не уверен, что они действительно хотели получить эти впечатления. Иначе они бы попробовали.
В детстве я был большим поклонником норвежского исследователя Тура Хейердала. Одна из первых книг, которую я прочитал, была о его путешествии в 1947 году на плоту "Кон-Тики" из Кальяо в Перу к островам Туамоту в Полинезии. Хейердал боялся воды после того, как дважды чуть не утонул в детстве; тем не менее у него была мечта пересечь Тихий океан на этом плоту ручной работы из бальзовых бревен, который был факсимиле плотов доисторических индейцев, которые они строили в Перу. Шесть человек плыли на "Кон-Тики" на запад через Тихий океан 101 день, чтобы доказать, что именно так могло происходить заселение Полинезии.
Я был очень рад и немного удивлен, когда осенью 1994 года меня пригласили на празднование восьмидесятилетия Хейердала, и я с нетерпением ждал возможности выразить ему свое почтение. На вечеринке выступили многие старые друзья Хейердала. Все они, как и подобает, восхваляли этого человека, открывшего так много нового, человека Кон-Тики. Некоторые из них также рассказали о том, как им довелось путешествовать с Хейердалом, хотя по тем или иным причинам - учеба, партнер, семья, работа - они не смогли этого сделать. Речи были длинными. На протяжении всех выступлений я наблюдал за Хейердалом, который улыбался про себя, слушая меня, и пришел к пониманию. "Решающее различие между всеми остальными и вами, мистер Хейердал, - сказал я себе, - заключается в том, что вы сами сделали свой выбор и не позволили другим сделать его за вас. Когда у вас появлялись возможности, вы ими пользовались, а обо всех препятствиях думали потом".
Стремились ли ораторы к своей цели? Или они выбрали то, что казалось им наиболее безопасным? Позволили ли они другим принять решение за них? Или, может быть, они считали свои обязательства дома более весомыми? Разница между Хейердалом и остальными заключалась в том, что Хейердал следовал своей собственной мечте, а они пытались следовать чужим мечтам.
Осел Буридана - первая философская головоломка, которую я помню, когда читал. Она рассказывает об осле, стоящем между двумя одинаковыми стогами сена, и иллюстрирует то, что происходит, когда не удается сделать выбор. Расстояние до каждого из стогов одинаково, и ослик никак не может решить, к какому стогу сена подойти и съесть его первым. Проходит время, ослик взвешивает выбор, но так и не приходит к решению, и в конце концов умирает от голода на полпути между двумя стогами сена.
Я получаю огромное удовольствие от постановки целей. В конце концов, они принадлежат мне. Не Хейердала, не моего соседа и не моей семьи. Я сделаю это! Я переплыву Атлантику, помогу кому-то в беде, куплю бутылку шампанского, скажу "нет" соблазну, напишу книгу, подобную этой, создам издательство, стану адвокатом, заведу семью. Может быть, на Южный полюс? Тогда в одиночку на Южный полюс! Для меня решение было принято в тот момент, когда идея пришла в голову. После этого мне оставалось только продумать в рациональных деталях, как этого можно достичь. Если бы я перевернул все с ног на голову - сначала сделал тонкую настройку, потом прибил идею, потом продумал ее, чтобы убедиться, что она осуществима, прежде чем решить, буду ли я ее реализовывать, - мне вряд ли было бы о чем писать в этой книге.
Время от времени я задаюсь вопросом, что стало
