он спросил: "Может быть, вы скажете мне, что я сделал не так, чтобы я мог исправиться?" Психолог Кэрол Двек называет этот "мышлением роста", и это редкость, особенно если дети растут, когда их хвалят за каждый шаг. Большинство детей со временем усваивают веру в фиксированный интеллект и природные способности. Возможно, из-за того, что старший брат от природы умел делать многие вещи лучше, у Ника был необычный аппетит к честной обратной связи. Он радовался правильным ошибкам. Для него каждая попытка была возможностью стать лучше.
Если вы задаетесь вопросом, правильно ли я, как родитель, поступил, чтобы воспитать такое отношение, могу лишь сказать, что я был хорошо знаком с исследованиями Кэрол и делал все возможное, чтобы комментировать процесс ("Я заинтригован тем, как ты работаешь с цветом"), а не результат ("Какая красивая картина!"). Хотя и не в этот конкретный момент на горнолыжном склоне. Оглядываясь назад, я мог бы сказать: "Вы контролировали свою скорость и выглядели так, будто получаете удовольствие. Если ты немного больше согнешь колени и будешь держать грудь направленной вниз по склону, твоя форма будет лучше".
Обучение на основе разумных неудач может быть медленным, будь то в нашей жизни или в технологиях, которые формируют наш мир. Иногда на это уходят десятилетия, когда множество людей используют чужие неудачи. Возьмем, к примеру, светофор - изобретение , которое прошло путь "стоп-энд-гоу", как и движение, которое он сейчас контролирует. Впервые изобретенный железнодорожным начальником Джоном Пиком Найтом и установленный в Лондоне в 1868 году, он работал на газовых лампах и требовал, чтобы полицейский стоял рядом и управлял сигналами . Месяц спустя полицейский "был тяжело ранен, когда из-за утечки в газовой магистрали один из светофоров взорвался у него перед лицом". Светофоры были признаны опасными для здоровья людей, и проект был остановлен.
Сорок лет спустя, когда на дорогах появились автомобили, необходимость в светофорах стала еще более насущной. В течение первых десятилетий двадцатого века в США было опробовано несколько вариантов светофоров, и в 1914 году в Кливленде, штат Огайо, был установлен первый электрический светофор, запатентованный Джеймсом Хоге, чей дизайн включал в себя подсвеченные слова "стоп" и "движение". Но именно изобретатель и бизнесмен Гаррет Морган усовершенствовал предыдущие варианты, предложив в 1923 году идею, которая приблизила светофор к тем, которые мы имеем сегодня.
История гласит, что Морган стал свидетелем впечатляющей аварии на перекрестке в центре Кливленда, где уже использовался светофор. По его мнению, неисправность заключалась в том, что светофоры переключались между остановкой и движением без какого-либо интервала между ними, не давая водителям времени на реакцию. Изобретение Моргана, которое он запатентовал и продал права на него компании GE, представляло собой автоматический сигнал с промежуточным предупреждающим сигналом - предшественник сегодняшнего желтого света.
В других случаях время, отведенное на эксперименты, относительно невелико, даже если на пути к успеху не обойтись без нескольких итераций неудач. Взять хотя бы Криса Старка, который хотел найти применение опавшим яблокам, которые он видел каждую осень в Новой Англии. Делать яблочные пироги? Не лучший вариант, потому что количество пирогов, которые можно съесть или сохранить, ограничено.
Яблочное пюре? Та же проблема.
Яблочный сидр, решил он, можно использовать, потому что жидкость легко хранить и применять для разных целей.
Теперь к действию. Он сконструировал барабан с винтами, чтобы разбивать яблоки. Но как повернуть устройство? Сначала он прикрепил велосипедную рукоятку. Это не удалось, потому что требовало больше усилий, чем люди готовы были приложить. Затем он подсоединил барабан к старому велосипеду и стал крутить педали. Это тоже не удалось: цепь слетела, и работать стало опасно. В третьей попытке Старк прикрепил велотренажер к платформе, сделав его неподвижным, что и послужило толчком к созданию его "тренажера".
Внимательно изучите результаты, чтобы определить причину неудачи. Была ли это простая химическая смесь? Тогда неудача носит скорее базовый, чем интеллектуальный характер. Если у вас была гипотеза, но она оказалась неверной, напомните себе, что не стоит слишком разочаровываться, а лучше проявить любопытство. Почему она оказалась неверной? Что вы упустили? Приучите себя больше заботиться о новой информации, которую принесла неудача, чем о том, что вы ошиблись. Вы можете утешиться тем, что это был разумный провал! Но уроки умных неудач не появляются сами собой. Потратьте время на тщательную диагностику промаха. Спросите: "На что я надеялся? Что произошло вместо этого? Что может объяснить разницу? Эта работа может быть кропотливой, но она всегда указывает на лучший путь. Она проясняет, что нужно делать дальше.
Мастера интеллектуального провала
Кто особенно хорошо справляется с интеллектуальными неудачами? Ученые, как мы уже видели. Изобретатели, конечно же. А также знаменитые шеф-повара и лидеры инновационных команд компаний. Несмотря на поверхностные различия, у элитных неудачников много общего, и эти атрибуты может перенять каждый из нас.
Все начинается с любопытства. Элитными неудачниками, похоже, движет желание понять окружающий мир - не через философское созерцание, а взаимодействуя с ним. Проверяя вещи на практике. Экспериментируя. Они готовы действовать! Это делает их уязвимыми к неудачам на пути, к которым они, кажется, необычайно терпимы.
Движимые любопытством
Отец Джеймса Уэста хотел, чтобы он поступил в медицинскую школу. Врач никогда не мог остаться без работы, потому что больные люди всегда нуждались в ней. Будучи пулманским носильщиком и членом Братства носильщиков спальных вагонов , Сэмюэл Уэст рассказывал сыну об афроамериканцах с докторской степенью, с которыми Сэмюэл работал бок о бок, потому что они не могли найти работу по специальности. Мать Джеймса, Матильда Уэст, которая прошла путь от учителя математики в средней школе до работы в Исследовательском центре Лэнгли в качестве одного из "человеческих компьютеров", использовавших карандаши, логарифмические линейки и счетные машинки для расчета чисел, которые запускали ракеты и астронавтов в космос, была уволена с этой работы за свою активность в NAACP. Очевидно, что карьера в науке, даже работа в НАСА, была рискованной для афроамериканца. Зарабатывать на жизнь в качестве врача было практически невозможно.
И все же, несмотря на пожелания и предостережения отца, Джеймс поступил в Темпльский университет на специальность "физика". Возможно, два Пурпурных сердца, которыми он был награжден за службу в Корейской войне, свидетельствовали о его тяге к риску, но его увлечение тем, как устроен физический мир, проявилось с самого раннего возраста. Как и многие будущие инженеры, в детстве он был ужасен с отверткой, постоянно разбирая вещи, чтобы посмотреть, как они работают; к огорчению взрослых, он не всегда собирал их обратно. Однажды
