Теперь он с нетерпением ждал встречи с турками, но его армия была истощена потерями, раздроблена племенной ревностью и не имела новейших средств для причинения смерти.
Примерно в это же время (1598 г.) два отважных англичанина, сэр Энтони Шерли и его младший брат Роберт, прибыли в Персию с торговой миссией из Англии. Они привезли с собой ценные подарки, военный опыт и опытного создателя пушек. С их помощью шах Аббас реорганизовал свою армию, оснастил ее не только мечами, но и мушкетами, а вскоре обзавелся пятью сотнями артиллерийских орудий. Он повел эту новую силу против турок, вытеснил их из Тебриза (1603), вернул Эривань, Ширван и Карс. Турки послали против него лавину в 100 000 человек; Аббас с 60 000 разбил их (1605); Азербайджан, Курдистан, Мосул и Багдад были возвращены, и Аббас правил от Евфрата до Инда.
Еще до этих тяжелых походов он начал (1598) строить новую столицу, более удаленную от захватчиков, чем Тебриз, и менее оскверненную чужими воспоминаниями и суннитскими ногами. Исфахану было уже две тысячи лет (хотя и не под этим именем), и в нем проживало 80 000 человек. Примерно в миле от этого древнего города шах приказал своим инженерам выстроить прямоугольное пространство под названием Майдан-и-Шах, или Королевская площадь, длиной 1 674 фута, шириной 540 и окаймленное деревьями. С двух сторон шли набережные, защищенные от дождя и солнца. На южной стороне возвышалась Масджид-и-Шах, королевская мечеть; на востоке - мечеть Лутф-Аллаха и королевский дворец; остальная часть периферии была занята магазинами, трактирами и школами. К западу от майдана проходил проспект шириной двести футов - Чахар Баг ("Четыре сада"), окруженный деревьями и садами и украшенный бассейнами и фонтанами. По обеим сторонам этой аллеи располагались дворцы государственных министров. Через город протекала река Заянд, перекинутая через три каменных моста; один из них, Аллах Верди Хан, представлял собой живописное сооружение длиной 1 164 фута, с широкой мощеной проезжей частью и аркадами для пешеходов с каждой стороны. Новый город орошался и охлаждался ручьями, водохранилищами, фонтанами и каскадами. Вся конструкция была настолько превосходной, насколько это вообще возможно для той эпохи.23
Когда Шарден посетил Исфахан в 1673 году, он был поражен, обнаружив в нем великую метрополию с администрацией, торговлей, ремеслами и искусствами, с 1 500 деревнями вокруг и городским населением в 300 000 душ. В городе и его пригородах было 162 мечети, 48 колледжей, 273 общественные бани и 1800 караван-сараев, или трактиров. Тавернье, увидев Исфахан в 1664 году, описал его как равный Парижу по площади, но лишь на десятую часть более густонаселенный, поскольку у каждой семьи был свой дом и сад, а деревьев было так много, что он казался "скорее лесом, чем городом".24 Это приятная картина, но Тавернье добавляет: "Перед каждой дверью есть корыта для сбора грязи и нечистот каждой семьи, которые крестьяне ежедневно выносят, чтобы навозить свои угодья..... Вы также встретите маленькие отверстия у стен домов на открытой улице, где персы не стыдятся сидеть на корточках и мочиться на виду у всего мира".25
Будучи осведомленным о том, что Западная Европа была благодарна ему за то, что он не давал туркам покоя на Востоке, шах Аббас отправил сэра Энтони Шерли и других с миссиями по установлению отношений с христианскими правительствами и открытию экспорта персидского шелка, свободного от турецких посредников. Когда европейские посланники приезжали в Исфахан, он размещал их на широкую ногу и предоставлял им полную религиозную свободу. Захватив в турецких походах пять тысяч армян, он не обратил их в рабство, а позволил им развить свой собственный центр в Джульфе, недалеко от Исфахана; он извлекал выгоду из их коммерческой активности и ловкости. Там они построили собственную церковь и украсили ее смесью христианской иконографии и мусульманского декора. Иногда Аббас обыгрывал идею объединения всех религий в одну и "установления мира на небе и на земле".26 В более реалистичных настроениях он использовал шиитский пыл персов как средство поддержания национального духа. Он поощрял свой народ совершать паломничество в Мешхед как Мекку персидского ислама, а сам прошел восемьсот миль от Исфахана до Мешхеда, чтобы принести свои поклонения и дары.
Поэтому архитектура, которой он украсил Исфахан, была в основном религиозной; подобно средневековой церкви на Западе, он превращал гроши бедняков в храмы, чье величие, красота и покой были предметом всеобщей гордости и достояния. Самым впечатляющим сооружением в новой столице стал Масджид-и-Шах, который Аббас построил в 1611-29 годах. Майдан - это его величественная площадь и подход к ней; кажется, что вся площадь ведет к этому объемлющему порталу. Сначала взор привлекают фланкирующие минареты и их лакеи с нависающими башенками, с которых муэдзин возвещает о единстве Бога; затем великолепный фаянс, покрывающий раму портала, и фриз с надписью, предлагающий эту святыню в дар Аббаса Аллаху; в Персии даже алфавит - это искусство. Внутри арки на стенах громоздятся сталактиты, усыпанные белыми цветами. Затем внутренний двор, открытый солнцу; далее через арки в святилище под большим куполом. Стоит выйти наружу, чтобы еще раз изучить купол, его величественные куфические надписи, его вздымающуюся и в то же время изящную форму, облицованную эмалированными плитками синего и зеленого цвета, струящимися арабесками по лазурному основанию. Несмотря на враждебность времени, это "и сейчас одно из самых красивых зданий в мире".27
Менее величественной, более изящной является мечеть, которую шах Аббас возвел (1603-18) в честь своего святого тестя, Масджид-и-Шейх-Лутф-Аллах: элегантный портал, святилище и михраб изысканного фаянса, но, прежде всего, интерьер невероятной красоты - арабески, геометрические фигуры, цветы и свитки в идеальном, едином дизайне. Это абстрактное искусство, но с логикой, структурой и последовательностью, которые предлагают уму не обескураживающий хаос, а разумный порядок и душевный покой.
На восточной стороне майдана шах построил открытый трон под большой аркой, Ала Капи, или Возвышенный портал; там он давал аудиенции или наблюдал за скачками или матчами по поло на майдане.III За этими воротами располагались королевские сады, в которых находилось несколько дворцов, использовавшихся шахом для особых целей. Один из них сохранился, сильно потрепанный временем: Чихил Сутун (Сорок колонн), зал для аудиенций и тронный зал, поддерживаемый двадцатью платановыми колоннами, облицованными зеркальным стеклом, и длинной галереей, украшенной масляными картинами, изображающими события из жизни шаха. Двери дворца были из лакированного дерева, украшенные садовыми сценами и цветочными свитками; две из этих дверей находятся в музее Метрополитен. До сих пор сохранился блестящий лепной декор потолка зала для аудиенций, украшенный позолотой и красками; здесь абстрактное искусство снова
