доведено до совершенства в логике и дизайне.
Из своих многочисленных дворцов и из своего лагеря шах Аббас руководил жизнью своего расширяющегося царства. Как и большинство великих правителей, он интересовался каждым этапом жизни своего народа. Он строил дороги и мосты, а километры дорог выкладывал камнем. Он поощрял мануфактуры, внешнюю торговлю и добычу полезных ископаемых из земли. Он построил плотины, распространил ирригацию, провел в города чистую воду. Он восстановил пострадавшие города - Мешхед, Касвин, Тебриз, Хамадан. "Он часто маскировался, - рассказывает Тавернье, - и ходил по Исфахану как обычный житель, под видом покупателя и продавца, выясняя, не пользуются ли купцы фальшивыми весами или мерами..... Найдя двух виновных, он приказал похоронить их заживо".28 Таков был восточный способ установления закона: в условиях несовершенства слежки и полиции суровость наказания была призвана сдерживать естественное беззаконие людей. Вероятно, долгая военная карьера усилила в шахе Аббасе это использование жестокости в качестве сдерживающего фактора или мести; он убил одного из своих сыновей и ослепил другого.29 Однако этот же человек сочинял стихи, финансировал многие благотворительные организации и поддерживал многие виды искусства.
Его смерть (1629 г.) положила конец зениту искусства и правления Сефевидов, но порядок, созданный его слаженной энергией, сохранялся еще почти столетие. Несмотря на череду слабых шахов, династия Сефевидов продержалась до своего катастрофического краха в результате афганского завоевания Персии (1722-30). И даже в этот период политического упадка искусство Сефевидов продолжало оставаться в ряду самых изысканных произведений человеческого вкуса и мастерства.
V. САФАВИДСКАЯ ПЕРСИЯ: 1576-1722 ГГ.
Давайте рассмотрим период Сефевидов со смерти Тамаспа I (1576) до его окончания в 1722 году, поскольку это культурное развитие, которое нельзя урезать в соответствии с европейской хронологией. Несколько путешественников-ориенталистов оставили нам интереснейшие рассказы о Персии этого периода: Педро Тейшейра, который был там в 1600 году; иезуит отец Киушинский, который жил в Исфахане с 1702 по 1722 год и написал "Историю революции в Персии", охватывающую всю династию Сефевидов; Жан Тавернье, который подробно описал свои путешествия (1631-68) по Турции, Персии, Индии и Ост-Индии; и Жан Шарден, который в десяти томах описал свое пребывание в Персии с 1664 по 1677 год. Хотя он столкнулся с симуном у залива, Шарден влюбился в Иран; он предпочел Исфахан Парижу в летнее время и нашел такую "изысканную красоту в воздухе Персии", что, как он писал, "я не могу ни забыть ее сам, ни удержаться от упоминания о ней всем"; он считал, что ясное персидское небо повлияло на персидское искусство до блеска и цвета и счастливо повлияло на персов телом и духом.IV30 Он считал, что персы выиграли от смешения с жителями Грузии и Кавказа, которых он считал самыми красивыми и храбрыми в мире, но не такими красивыми, как персидский конь.31
Этот некогда плодородный Эдем, родина драгоценных халифов и мелодичных поэтов, был разрушен монгольскими набегами, перебоями в управлении, запустением и заиливанием жизненно важных каналов, изменением торговых маршрутов; а открытие водного пути из Западной Европы в Индию и Китай привело к тому, что Персия оказалась на волоске от гибели. Тем не менее, некоторые виды торговли продвигались вниз по рекам к Персидскому заливу. В 1515 году португальцы захватили Ормуз, ведущий порт Персидского залива, и удерживали его в течение столетия; но в 1622 году армия шаха Аббаса при поддержке кораблей английской Ост-Индской компании изгнала португальцев из Ормуза; шах построил неподалеку еще один торговый порт в Бандар-Аббасе (Порт Аббаса), и развившаяся там торговля помогла финансировать искусство и роскошь его царствования. Караваны по-прежнему шли с Запада на Восток через Персию и оставляли в городах на своем пути некоторые богатства. Тейшейра описывал Алеппо как город с 26 000 домов, многие из которых были построены из хорошо обработанного камня, а некоторые подходили для принцев, с населением из мусульман, христиан и евреев; в нем были чистые и красивые общественные бани, а несколько улиц были вымощены мраморными плитами.32
Большая часть промышленности все еще находилась на стадии ремесла - средневекового, кропотливого, художественного, медленного; но в Алеппо была шелковая фабрика, а табак выращивали по всей стране. Согласно Шардену, у персов была система фильтров для курения: они пропускали дым через воду, и таким образом он "очищался от всех маслянистых и грубых свойств табака".33 Курение стало для персов необходимостью; "они предпочитали обходиться без обедов, чем без трубок".34 Шах Аббас был исключением; он презирал эту привычку и пытался излечить от нее своих придворных с помощью хитрости. Он высушил конский навоз и заменил им табак в сосудах, из которых они набивали свои трубки; он объяснил, что это дорогой продукт, подаренный ему визирем Хамадана. Они курили его и превозносили до небес: "Он пахнет , как тысяча цветов", - поклялся один из гостей. "Будь проклято это лекарство, - воскликнул шах Аббас, - которое нельзя отличить от навоза лошадей".35
Любой человек, одаренный способностями и учтивостью, мог занять место при дворе шаха; сословной аристократии не существовало.36 Во всех классах и полах одежда была в основном одинаковой: халат до колен, узкие рукава, широкий пояс (иногда из цветистого шелка) вокруг талии, шелковая или хлопковая рубашка под халатом, бриджи, собранные у лодыжек, и тюрбан на голове. Женщины были "очень богато одеты", писал Тавернье, и "мало чем отличались от мужчин..... Они носят бриджи, как и мужчины".37 Женщины жили в уединении дзенаны, редко выходя из дома, и то пешком. Существовало три пола. Большая часть любовной поэзии была адресована мужчинами мальчикам, и Томас Герберт, англичанин при дворе Аббаса, видел "ганимедских мальчиков в золотых жилетах, богатых тюрбанах и сандалиях, их завитые волосы свисали на плечи, с закатившимися глазами и пурпурными щеками".38
Шарден отметил сокращение численности населения в свое время и приписал это
Во-первых, несчастная склонность персов совершать этот отвратительный грех против природы с обоими полами.
Во-вторых, неумеренная роскошь [сексуальная свобода] этой страны. Женщины там начинают заводить детей рано и продолжают плодиться недолго, а как только им переваливает за тридцать, на них смотрят как на стариков и пенсионеров. Мужчины также начинают посещать женщин слишком рано и в таком избытке, что, хотя они наслаждаются несколькими, у них никогда не бывает больше детей от этого. Есть также множество женщин, которые делают себе аборты и принимают средства против беременности, потому что [когда] они уже три или четыре месяца не имеют ребенка, их мужья уходят к другим женщинам, считая... неприличным ложиться с женщиной, которая так далеко зашла".39
Несмотря на многоженство, было много проституток. Пьянство было
