известным специалистом в области гериатрии и профессором психиатрии в Медицинской школе Дэвида Геффена при Калифорнийском университете. Перед этой встречей Холланд и Герцер якобы провели "несколько часов" с Самнером, "объясняя ему, что именно он должен говорить".
Усилия увенчались успехом. Д-р Спар сообщил, что Самнер "продемонстрировал впечатляющие знания о своем имуществе, знал людей, указанных в его плане имущества, и то, как они связаны с ним, и не обнаружил ни намека на бредовое мышление при обсуждении его плана имущества". По его мнению, " завещательные решения [Самнера], обсуждавшиеся в ходе этой экспертизы, показались мне отражающими его собственные подлинные желания, а не влияние Мануэлы, Сидни или кого-либо еще".
Теперь заключение доктора Спара помогло бы оградить Холланда и Херцера от любых будущих обвинений в том, что они оказывали неправомерное влияние на Самнера. С учетом того, что речь идет о таких крупных суммах, это было более чем вероятно. Эти последние события, понятно, вызвали новое беспокойство Шари и ее детей.
Когда она впервые услышала о гигантских трансфертах, Шари была ошеломлена. Когда она подняла вопрос о продаже части своих акций CBS после инцидента на Мидуэе, Самнер заявил, что не продаст их ни при каких обстоятельствах. Теперь же он продал их все. А Самнер ненавидел платить налоги. И все же он только что пошел на то, чтобы без всякой необходимости взимать огромные налоги на дарение и прирост капитала.
Шари считала, что ни то, ни другое немыслимо, если только Самнер не поддался чрезмерному влиянию Холланда и Херцера, что бы он ни говорил своим адвокатам и Спару.
" Необходимо разработать план, при котором они не будут контролировать доступ к моему отцу", - написала Шари в электронном письме Андельману в том же месяце. А 26 мая 2014 г., за день до девяносто первого дня рождения Самнера, когда Шари и трое ее детей должны были приехать в Лос-Анджелес на его праздник, они договорились встретиться в отеле Peninsula, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Шари поклялась, что "будет преследовать их независимо от силы дела".
Теперь все было готово для крайне неловкого празднования девяносто первого дня рождения Самнера 27 мая. Учитывая ухудшающееся здоровье Самнера и трудности с речью и едой, Холланд и Херцер запланировали гораздо менее масштабное и скромное мероприятие в частной комнате ресторана Nobu, принадлежащего знаменитому шеф-повару Нобу Мацухиса (Nobu Matsuhisa) в Малибу. Ни сплетники, ни фотографы не были предупреждены, а список гостей был закрытым.
Когда Шари и ее дети прибыли на место, дочь Брента Керин Редстоун занимала место рядом со своим дедом. По словам очевидцев, между Шари и Керин разгорелся жаркий спор из-за расположения мест. В заявлении под присягой Керин утверждала, что ее дедушка недавно повредил руку и попросил ее сесть рядом с ним, чтобы помочь ему поесть. Но затем "Шари потребовала, чтобы я поменялась с ней местами, чтобы она могла сесть рядом с Ворчуном. Я отказалась, потому что Ворчун специально попросил меня сесть рядом с ним, чтобы помочь ему поесть". Шари вспыхнула и пригрозила мне убийством". (Шари отрицает, что такой обмен мнениями имел место).
Тем летом Шари также наняла адвокатов, которые поручили бывшему агенту ФБР Джиму Элрою расследовать дело Холланда и Херцер, что настолько обеспокоило Самнера (не говоря уже о Холланде и Херцер), что он нанял четыре группы юристов для противодействия этим усилиям. " "Меня огорчает, что это происходит, - написала Лия Бишоп, личный адвокат Редстоуна в Loeb & Loeb, в ноябре 2014 г. в электронном письме Холланду и Херцер, - но Самнер не может помешать Шари".
Бишоп также обратилась от их имени к известному судебному адвокату Дэвиду Бойсу, который в начале своей карьеры представлял интересы Самнера. Теперь она спросила его, будет ли он представлять интересы Холланда и Херцера в ожидаемом судебном процессе со стороны Шари. Бишоп настаивал на том, что Самнер сам хотел сделать подарки и не желал вмешательства со стороны дочери или других членов семьи. Бойсу показалось странным, что именно Бишоп, адвокат Самнера, организовал адвоката для двух женщин. Он сказал, что ему необходимо поговорить непосредственно с Самнером, чтобы подтвердить, что это действительно его желание. Бишоп ответил, что это невозможно, поскольку речь Самнера неразборчива.
Тем не менее, Бойс согласился взять интервью у Холланда и Херцера в Нью-Йорке, после чего решил, что не хочет принимать в этом никакого участия. Представительства не последовало.
Внутрисемейная вражда не помешала Самнеру продолжить переводить активы от дочери и внуков к Холланду и Герцеру, которых он, похоже, считал своей настоящей семьей. Бишоп попросил его еще раз встретиться с доктором Спаром. Самнер был "весьма обеспокоен тем, что в документах было указано, что Мануэла и Сидней унаследуют дом и его содержимое", - сообщил доктор Спар. Он процитировал следующий обмен мнениями:
"В ваших отношениях с Мануэлой и Сиднеем кто главный?" спросил Спар.
"Да", - сказал Самнер.
"Кто-то может сказать, что они обвели вас вокруг пальца и могут манипулировать вами".
"Этого не может быть".
"А что, если они угрожают уйти от вас, если вы не дадите им то, что они хотят?"
"Они бы этого не сделали".
"Но что, если они это сделают?"
По словам Спара, этот вопрос возмутил Самнера. "Я бы сказал им, чтобы они шли в жопу!" ответил Самнер.
Как только Бишоп вышел из комнаты, Самнер "сказал мне что-то вроде: "Проследи, чтобы Мануэла и Сидни получили все", - добавил Спар в своем отчете.
Тем временем мольбы Шари к отцу о финансовой помощи остались без внимания. В электронном письме своему сыну Тайлеру в июне 2014 года она сетовала: " Мой отец передал мне через своего адвоката сообщение о том, что он понимает, что мои дети испытывают трудности, но ему наплевать, что все в семье Сидни и Мануэлы, включая их родителей и детей, относятся к ним лучше и ведут более легкий образ жизни, чем мои дети".
А всем своим детям она написала: "Если мой отец хочет, чтобы я умерла, ему больше ничего не нужно делать. Он совершенно ясно дал понять, как он ко мне относится".
ЭПИЗОД 7.
"Я хочу вернуть свои 45 миллионов долларов"
Иск Олланд к Нейлору и Мартинесу на миллион долларов лежал без движения с тех пор, как она подала его в августе прошлого года. Пресса не обращала на него внимания, возможно, потому, что Холланд и Нейлор были относительно неизвестны. Но 25 июня дело получило широкую огласку: Нейлор подала в
