Expo 58 из Конго не только открыли для себя другую Бельгию, но и познакомились друг с другом. До сих пор ограничения на поездки и большие расстояния в Конго приводили к тому, что жители разных регионов практически не общались друг с другом. Но в те месяцы 1958 года в Бельгии люди из разных уголков огромной территории говорили друг с другом о ситуации на родине и мечтали о другом будущем. К нескольким эволуэ обратились бельгийские политики и профсоюзные лидеры, представлявшие разные стороны политического спектра.
Звездный футболист леопольдвильского футбольного клуба "Даринг" Лонгин Нгвади, получивший прозвище "Резиновая лента", приехал в Брюссель в качестве слуги нынешнего генерал-губернатора Лео Петийона, но не смог попасть на выставку. Мы летели самолетом", - вспоминал он в одном из интервью. Я поехал в качестве домоправителя Петийона. Я остался в Намюре и должен был готовить и стирать". Петильон отправился на всемирную ярмарку, чтобы посмотреть на все товары. Медь, алмазы, все из Конго, все из всех стран". Но пока Петильон обедал в Брюсселе с герцогом Эдинбургским и голландским министром иностранных дел, Нгвади оставался на кухне в Намюре.
Клуб "Дерзкий" был лучшей футбольной командой в Конго. Благодаря ей анголец Холден Роберто, подобно Нгвади, одаренный игрок, стал национальной иконой, переехав в Леопольдвиль в 1949 году. Другим известным игроком "Дерзкого клуба" был Сирилл Адула, который впоследствии стал премьер-министром Конго.
Одним из конголезских журналистов, приехавших на Экспо-58 в Брюссель, был двадцативосьмилетний Жозеф-Дезире Мобуту - очень умный, энергичный, амбициозный и обаятельный. Ему дали имя его двоюродного деда, Мобуту Сесе Секо Нкуку Ва За Банга - "всепобеждающий воин, который идет от триумфа к триумфу". Его отец, который был катехизатором и поваром у миссионеров-капуцинов, умер, когда ему было восемь лет. Это создало проблемы в детстве Мобуту, так как его овдовевшая мать с трудом поддерживала своих детей.
В чем-то Мобуту был похож на Патриса Лумумбу: в школе он выступал против учителей, когда считал их несправедливыми; он был заядлым читателем и студентом; он недолюбливал католических миссионеров; он был очень худым и близоруким. После года обучения в средней школе он поступил на службу в Force Publique, колониальные войска Бельгийского Конго, в качестве секретаря-типиста; в 1954 году ему было присвоено звание сержанта. Тогда же, как и Лумумба, он начал писать статьи для публикаций.
В 1956 году Мобуту оставил армию, чтобы стать постоянным журналистом, и отправился в Леопольдвиль, где писал для Actualités Africaines и ежедневной газеты L'Avenir. В этот период, пишет Жорж Нзонгола-Нталаджа, Мобуту был нанят в качестве информатора бельгийской разведки. После двух лет такой работы Мобуту был приглашен в Экспо, чтобы представлять эти два журнала на Congrès de la Presse Coloniale, международном конгрессе колониальной прессы. Кроме того, в Брюсселе для него была организована подготовка в разведке под прикрытием обучения социальной работе.
В самолете до Брюсселя Мобуту сидел рядом с бельгийским журналистом, который позже вспоминал, что Мобуту казался немного встревоженным и засыпал его вопросами о Бельгии. На конгрессе журналист знакомил Мобуту с людьми: "Его любопытство было ненасытным: он хотел все посетить, все увидеть и все понять". Мобуту быстро освоился и уже через несколько дней прекрасно ладил с людьми. Умный и забавный, он легко очаровывал журналистов, которые обращались к нему с вопросами о Конго.
С ростом волны африканского национализма в Конго, - пишет Нзонгола-Нталаджа, - "бельгийские и американские политики стремились узнать, кто есть кто среди появившихся политиков". Посетители Брюсселя тщательно изучались. Мобуту быстро привлек внимание американца, работавшего в посольстве США в Брюсселе: Лоуренс Рэймонд Девлин, известный как "Ларри". Ветеран Второй мировой войны и выпускник Гарварда, которому к тому времени было уже за тридцать, Девлин работал в посольстве США с марта 1957 года в качестве атташе и офицера по политическим вопросам. Но его должность в посольстве была прикрытием; на самом деле он работал на ЦРУ.
Девлин прибегнул к услугам Мобуту в качестве информатора. Теперь Мобуту работал и на бельгийцев, и на американцев.
Павильоны КОНГО и РУАНДА-УРУНДИ, а также конголезская деревня находились в тени - почти у подножия центрального объекта "Экспо 58" - Атомиума. Футуристическое здание, ответ Брюсселя на парижскую Эйфелеву башню 1889 года, представляет собой конструкцию высотой 355 футов, напоминающую девять атомов кристалла железа, увеличенного в 160 миллиардов раз. Атомиум демонстрирует бельгийскую атомную промышленность, которой страна очень гордится. Истинным истоком и причиной возникновения этой промышленности был урановый рудник Шинколобве.
Неподалеку от Атомиума находилась выставка, организованная Union Minière du Haut Katanga, транснациональной компанией, владеющей Шинколобве, которая демонстрировала, как добывается уран. Кроме того, Belgonucleaire, исследовательское бюро, связанное с Union Minière, представило свою программу по проектированию и строительству реакторов. На "Экспо-58" планировалось построить атомную электростанцию, которая обеспечивала бы площадку электроэнергией, но из-за соображений безопасности эта затея была отменена.
По мнению Джонатана Хельмрайха, специалиста по роли конголезского урана в отношениях между США и Бельгией, символ, выбранный бельгийцами для Всемирной выставки в Брюсселе - "впечатляющий "Атомиум", возвышающийся в серебристой геометрической форме над собранием экспонатов со всех концов света", - был полностью оправдан.
АТОМНАЯ ЭРА создала новые и страшные угрозы для земного шара, неслыханные до Второй мировой войны. В 1945 году лауреат Нобелевской премии физик Джеймс Франк возглавил комитет ученых Чикагского университета, который предполагал возможность полного уничтожения человеческой цивилизации с помощью атомного оружия. Чтобы предотвратить такую катастрофу, комитет предложил запретить добычу урана. Запрет также лишил бы ядерную энергию ее преимуществ, но потенциальные потери рассматривались многими как цена, которую стоит заплатить.
Гарри Трумэн, президент Америки во время бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, утверждал, что только США можно доверить разработку атомной энергии. Утверждалось, что даже мирная программа может привести к образованию расщепляющихся материалов, способных стать причиной создания бомб.
Но Эйзенхауэр, сменивший Трумэна в 1953 году, использовал другой подход: он попытался развеять тревогу и страх, представив атом как потенциально благотворное явление. В декабре 1953 года он выступил с речью на Генеральной Ассамблее ООН, в которой изложил программу "Атомы для мира": содействие мирному использованию атомной энергии всеми странами мира. Он утверждал, что существует "особая цель" развития атомной энергии "в районах мира, испытывающих нехватку энергии".
Эйзенхауэр также призвал к созданию Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), которое должно было принимать расщепляющиеся материалы от атомных держав на благо всех стран. Однако Соединенные Штаты обладали запасами расщепляющихся материалов, которые были гораздо больше, чем у Советов. Поэтому для США было бы выгодно, чтобы Советы потеряли часть своих материалов, передав
