стало главным тревожным сигналом для коммунистического руководства в Пекине.
В 2009 году выдающийся теоретик геополитики Джордж Фридман писал, что больше всего Китай боится американского президента, который реализует программу торгового протекционизма. Китай, в конце концов, зависит от импорта из-за рубежа. Хотя Китай стал развитой страной со второй по величине экономикой в мире, он по-прежнему испытывает проблемы с приобретением ресурсов, необходимых для выживания. Продовольствие, энергия, основные руды - самые строительные блоки современной экономики - эти вещи исторически были дефицитными в Китае. И этот факт оказался стратегической уязвимостью Пекина, которую американские военные планировщики, такие как бывший полковник морской пехоты Т. X. Хаммес, а также Макубин Томас Оуэнс, выступают за то, чтобы воспользоваться этим.
Нехватка продовольствия часто приводила к смене режимов в долгой истории Китая. Когда бывший президент Трамп начал вводить тарифы на экспорт сельскохозяйственной продукции США - в частности, сои - в Китай, пытаясь заставить китайское руководство сесть за стол переговоров, вероятно, многие китайские лидеры, включая президента Си Цзиньпина, увидели в этом нечто большее, чем просто стремление к заключению сделок. Они, скорее всего, восприняли это как объявление войны другими средствами. Скорее всего, они рассматривали это как объявление войны другими средствами. Это было именно то, что китайцы делали с Америкой и Западом последние пятьдесят лет: ведение обременительной войны другими средствами.
Некоторые аналитики на Западе считали, что торговая война администрации Трампа была полной катастрофой. Она действительно имела некоторые непреднамеренные негативные последствия для США. В частности, торговая война нанесла ущерб американским фермерам, которые зависели от Китая как крупного (и растущего) экспортного рынка для своих товаров. Она нанесла ущерб и американским производителям, поскольку сельскохозяйственные компании США продавали в Китай тонны тракторов и другого сельскохозяйственного оборудования. Наложив тарифы на эти товары, президент Трамп вызвал резкий рост цен и замедлил торговлю с Китаем, нанеся ущерб как фермерам, так и компаниям. Кстати, многие из этих людей и отраслей были основными сторонниками Трампа во время президентской кампании 2020 года.
Но несмотря на эти негативные последствия, Пекин в конечном итоге все же сел за стол переговоров. Для президента Си Цзиньпина ситуация осложнялась тем, что в Гонконге вспыхнул пожар, в то время как Трамп давил Китай своей торговой войной. Из Пекина открывалась мрачная картина: продукты питания дорожали, им угрожала возрожденная, более враждебная Америка во главе с Трампом, несмотря на опровержения западных СМИ, явно намеревавшихся объявить торговую войну Трампа проигранной еще до ее завершения.
Затем жители динамичного города Гонконга начали протестовать против нового пекинского закона "О национальной безопасности", который, по справедливому мнению большинства гонконгцев, является попыткой подавить их демократию. Опять же, Си Цзиньпин и его министры, вероятно, рассматривали это как часть далеко идущего заговора американцев с целью уничтожить КПК без ведения войны.
Пекин вступил в переговоры с Трампом с позиции слабости - то, чего китайские правители не делали десятилетиями, когда дело касалось торговли с американцами. За последние сорок лет они фактически выпотрошили американский Средний Запад, лишив его важнейших рабочих мест в обрабатывающей промышленности, и в настоящее время занимаются вытеснением высокотехнологичных рабочих мест и других отраслей "белых воротничков" с Запада посредством односторонних торговых сделок. Так было до прихода к власти Трампа.
Китай овладел искусством так называемого военно-гражданского синтеза. Это именно то, что звучит: объединение частного сектора и правительства, в частности, вооруженных сил, в единую, сплоченную структуру, во главе которой стоит КПК. Это постоянная экономика военного времени, готовая к победе над всеми угрозами, внешними и внутренними, и призванная оттеснить любого соперника на международной арене, чтобы подготовить возможное восхождение Китая в качестве величайшей мировой сверхдержавы. Американские деловые, политические, и научные лидеры считали, что после того, как в 1970-х годах Китай открыл свои торговые отношения с США, две державы стали союзниками. Руководство КПК смотрело на вещи иначе. Китайские лидеры рассматривали Соединенные Штаты как пищу, которую необходимо поглотить, чтобы сделать Китай доминирующей мировой державой к 2049 году, когда исполнится сто лет со дня основания Китайской Народной Республики Мао Цзэдуном.
Поэтому торговая политика с Америкой не рассматривалась Пекином как простое урегулирование взаимовыгодной экономической политики путем переговоров. Напротив, Пекин рассматривал торговлю с США (и Западом) как добычу: ему нужны были передовые производственные возможности для создания в Китае прочного среднего класса, который, в свою очередь, способствовал бы превращению Китая в современную, высокотехнологичную сверхдержаву, способную бросить вызов США - и победить их. Коммунистические правители Пекина стали искусными в использовании жадности американских корпоративных лидеров, а также жадности и наивности американских политиков в своих интересах.
В обмен на огромную краткосрочную прибыль американские лидеры отдали магазин Китаю. Гарвардская школа бизнеса и большинство других элитных учреждений на Западе благосклонно смотрели на торговлю с Китаем как на "беспроигрышный вариант", который в конечном итоге превратит Китай в динамичную демократию, постоянно поддерживающую Соединенные Штаты и их западные ценности. Но китайские правители рассматривали якобы "свободную" торговлю как шанс вытеснить Америку в качестве мирового лидера.
Это объясняет, почему пекинские лидеры взбесились, когда Трамп начал торговую войну. Трамп хотел добиться лучшей сделки, и для этого он нацелился на критически важный для Китая импорт продуктов питания из США. Вскоре в Гонконге начались волнения, потребовавшие военного подавления, а давление на Китай на мировой арене усилилось.
Си Цзиньпин не рассматривал эти события как не связанные между собой. Как высшее воплощение воли к власти в Китае, президент Си увидел злую руку оранжевого американского тирана, который был более внимателен к гнусному поведению Пекина, чем любой лидер США за последние десятилетия. По мнению Си, Трамп объявил войну Китаю, покусившись на его важнейшие продовольственные товары. Си думал, что Трамп молча намеревался принудить Пекин к смене режима, потому что именно так поступил бы Си, будучи лидером Китая. Си чувствовал уязвимость повсюду. Ему нужно было нанести ответный удар по своему несносному американскому сопернику Дональду Трампу.
Но как?
Вооруженные силы Китая, несмотря на историческую и быструю модернизацию, не были готовы к традиционной войне с Америкой. Более того, Китаю по-прежнему необходимо вести бизнес с Западом, поэтому нападать непосредственно на американцев или их союзников было плохой идеей. Кроме того, Си Цзиньпин знал, что большинство представителей американской (и западной) элиты, независимо от политической партии, ненавидят Дональда Трампа. Возможно, Си и его стратеги решили, что лучшим способом "подтолкнуть" Америку к выгодной для Пекина позиции без риска более широкой кинетической войны с американскими военными будет биологическая атака на США.
Доктор Шарад С. Чаухан из "Индийского оборонного
