не менее 5 миллионов долларов по цене IPO). Затем была битва с так называемыми "ходячими мертвецами" - теми немногими партнерами Lazard, которые получили свою гудвилл в фирме, когда Лумис и Брюс распределили ее в конце 2001 года, но которых уже не было в фирме на момент подачи декларации S-1 в декабре 2004 года. По иронии судьбы, сам Лумис был бывшим партнером с самым большим куском гудвилла, который покинул фирму после распределения и до подачи заявки. Но его "страховой" полис с Мишелем, заключенный 10 сентября 2001 года, гарантировал ему его гудвилл (как говорят, более 1 % акций фирмы, стоимостью более 25 миллионов долларов по предложенной цене IPO), даже если его не было в фирме. Вместе эта слабо сформированная группа, которая также наняла юриста, по слухам, имела от 4,5 до 5 процентов гудвилла. В то время как Мишель получал деньги в ходе IPO, а рабочие партнеры, если бы они остались в фирме, могли бы конвертировать свою деловую репутацию в акции публичной компании через три, четыре и пять лет, поскольку они уже не работали в Lazard, деловая репутация "Ходячих мертвецов" была бы заперта в холдинговой компании на восемь лет, прежде чем ее можно было бы конвертировать в акции публичной компании и продать. "Это просто неправильно, потому что мы должны быть наравне со всеми", - сказал один из участников "Ходячих мертвецов". "Мы действительно должны быть наравне с капиталистами, потому что это то, чем мы являемся на самом деле".
В стратегии "Ходячих мертвецов" было как минимум две составляющие. Во-первых, когда на кону стояли 1,616 миллиарда долларов наличными при высокой оценке, предполагалось, что Мишель и Eurazeo не сделают ничего, что поставит под угрозу эти деньги - и, следовательно, IPO, - и поэтому любой ценой нужно было избежать негативной огласки и иска от бывших партнеров с 5 процентами гудвилла. Во-вторых, Брюс фактически выделил коллективной группе партнеров более 100 % гудвилла фирмы, и поэтому ему нужно было вернуть часть этого гудвилла. (Брюс полагал, что у него будет достаточно времени - по крайней мере три года, - чтобы вернуть распределенную деловую репутацию до того, как она будет конвертирована в публичные акции). Сочетание этих двух рычагов в итоге сработало хорошо. Брюс и его помощники один за другим провели переговоры с членами "Ходячих мертвецов" и в большинстве случаев пришли к соглашению - в том числе и с Лумисом, - выкупив их пункты гудвилла примерно с 50-процентной скидкой к предложенной цене IPO.
Как раз в тот момент, когда Бруксу удавалось все успешнее решать все эти одновременные уравнения, пришли шокирующие новости из Lazard. Вскоре после обеда 2 марта Джерри Розенфельд, бывший партнер Lazard и генеральный директор Rothschild North America, отправил следующее электронное письмо со словами "Tragic News Item" в теме письма: "В "петле Lazard" сообщается, что Эдуард Штерн был убит в своей квартире в Женеве". Редко когда простое сообщение из девятнадцати слов кричало более категорично: "Расскажите мне больше!". Хотя на первый взгляд казалось, что пятидесятилетний Стерн разорвал все связи с Lazard после того, как Мишель уволил его в 1997 году, правда была гораздо сложнее, как и почти все в жизни Эдуарда. В качестве прощального подарка от Lazard Мишель договорился с Eurazeo о вложении 300 миллионов долларов в частную инвестиционную компанию Эдуара с капиталом в 600 миллионов долларов -Investments Real Returns, - а остальную сумму вложили Эдуар и его друзья. Эдуард управлял фондом из Женевы, не принимая особого участия со стороны Eurazeo, и дела у IRR - как ее называли - шли не слишком хорошо, в результате чего возникла постоянная напряженность. Эдуард, у которого зубы были буквально как у волка, также имел привычку предпринимать полушутливые попытки привлечь Lazard к крупным сделкам по слияниям и поглощениям, с которыми у него уже были налажены отношения. Чтобы насолить Мишелю, он имел неприятную привычку подавать в суд на Lazard (и многих других) при любой возможности. Несмотря на то что Мишель уволил его из Lazard, из-за французских правил партнерства он сохранил небольшую долю в этом партнерстве, и когда в 2000 году произошло слияние трех домов, Эдуард не давал решающего голоса за слияние до тех пор, пока ему не выплатили сумму, которая, по слухам, составляла около 25 миллионов долларов.
Известие о предполагаемой смерти Стерна заставило легионы Lazard заглянуть в Интернет в поисках любых новостей о том, что произошло в его запертой квартире-пентхаусе над полицейским участком на улице Адриен-Лашеналь, 17, в фешенебельном женевском квартале Рив. "Он был найден в своем женевском доме во вторник днем", - сообщил представитель женевской полиции в среду, 2 марта, что стало первым официальным сообщением. "Смерть наступила в результате преступления".
Мишель узнал новости об Эдуарде от своей жены. Он путешествовал по Африке вместе с Марго Уокер. Они как раз разговаривали, когда через десять минут Элен перезвонила Мишелю и сказала, что Беатрис только что узнала о смерти Эдуарда. "Я позвонил своей дочери Беатрис", - сказал он. "Я не знал, что его убили. Я знал, что он умер. Я рассказал ей, что произошло. Сначала я подумал, что он покончил с собой. Потом она сказала мне: "Я думаю, что ему помогли"". В тот же день Le Figaro сообщила, что на Эдуара было совершено покушение. "Он был богат, он действовал людям на нервы", - писала газета. "Его враги не могли найти достаточно сильных слов, чтобы осудить его всепоглощающее честолюбие". Таки Теодоракопулос, светский обозреватель, добавил: "Он был не только безжалостным и ужасным хулиганом, он был настолько близок к тому, чтобы стать чудовищем, насколько это вообще возможно, и при этом свободно разгуливать в вежливом обществе".
После пресс-конференции, на которой женевская полиция подтвердила, что Эдуард был убит - в него выстрелили четыре раза, - и начала расследование, газета Tribune de Geneve побеседовала с Тиной (это не настоящее имя), португальской горничной Эдуарда, которая рассказала, как развивались события. Тина только что вернулась в Женеву из Португалии, где она несколько месяцев навещала своего больного отца, с благословения Эдуарда. Он не хотел нанимать кого-то другого на время ее отсутствия. Она работала в квартире Эдуарда каждый день после обеда, но не видела его уже неделю. "Он был скрытным человеком", - сказала она. "Я убирала его белье, его квартиру, я знала, какой йогурт он любит, но я ничего не
