Не попробую – не узнаю.
О чем думал Ган, переступая порог драконьего жилища, ведомо лишь ему одному, но решался он на это минут пятнадцать.
– Я уже начал думать, что ты струсишь и повернешь назад, – Дракон ждал его, меланхолично чистя длинные когти и выпуская колечки дыма из ноздрей.
– Я пришел вернуть Белоснежку, – вместо приветствия ответил Ган.
– В смысле, принцессу? Так вот как ее друзья между собой называют! А то мне, признаться, порядком надоело звать ее по имени... «Сюсанна Мария Вельветта Баянера де ля Свон Мальшанская, княгиня Астурийская, герцогиня Кразинская, маркиза Санса и Берто, графиня Бульвето, Станра и Фонседо, прошу Вас разделить со мной трапезу! Сюсанна Мария Вельветта Баянера де ля Свон Мальшанская, княгиня Астурийская, герцогиня Кразинская, маркиза Санса и Берто, графиня Бульвето, Станра и Фонседо, Ваша ванная готова! Сюсанна Мария Вельветта Баянера де ля Свон Мальшанская, княгиня Астурийская, герцогиня Кразинская, маркиза Санса и Берто, графиня Бульвето, Станра и Фонседо, прошу Вас прекратить выдергивать чешую из моего хвоста!» И так далее в том же духе... – Дракон выглядел на редкость несчастным.
– Могу я увидеться с Ее Высочеством? – Ган был порядком удивлен отношением Дракона к похищенной.
Огромные зеленые глаза Дракона стали еще больше, приняв форму почти правильного круга, и он воскликнул, хлопнув кулаком об ладонь:
– Точно! Я же еще мог звать ее «Ваше Высочество»!
– Уважаемый Дракон, – Гану стала надоедать в принципе своем увлекательная беседа, – могу ли я поинтересоваться, где сейчас находится принцесса Сюсанна Мария Вельветта Баянера де ля Свон Мальшанская, княгиня Астурийская, герцогиня Кразинская, маркиза Санса и Берто, графиня Бульвето, Станра и Фонседо, в полном ли здравии она и как вообще себя чувствует?
– Я здесь, верный Ган! – прекрасный голос Белоснежки раздался откуда-то из-за спины Дракона, а потом появилась и она сама, радостно бросившись в объятия своего спасителя. – Забери меня отсюда, прошу тебя!
– Если только хозяин сего жилища не будет против...
Дракон расхохотался, очень, невероятно громко, так, что даже камни посыпались со сводов пещеры.
– Значит, все рассказы о тебе были правдой! – Дракон смахнул слезу со своей морды, а потом приложил все силы для того, чтобы сдержать порыв неудержимого веселья.
– И что же вам обо мне рассказывали? – осторожно спросил Ган.
– Что с виду ты очень глупый, неуклюжий и вежливый. Дурак-простофиля, одним словом.
– Ну, хотя бы ничего худого про меня не говорят... – Не то чтобы Гану было приятно слышать о себе такую нелестную характеристику, но все же лучше так, чем если бы Дракону стало известно о его «подвигах». – Так вы позволите принцессе Бело... Сюсанне Марии Вельветте Баянере де ля Свон Мальшанской, княгине Астурийской, герцогине Кразинской, маркизе Санса и Берто, графине Бульвето, Станра и Фонседо, уйти вместе со мной?
– Зови ее просто Белоснежкой... – Дракон поморщился, словно от сильной зубной боли. – Нет, не позволю.
– Могу я спросить, почему? – удивился Ган.
– А почему это я должен расставаться с одним из своих сокровищ? Принцессы, знаешь ли, Драконам не часто попадаются!
– Но зачем она вам?
– А зачем люди держат в клетках попугаев... – Дракон посмотрел на Белоснежку и запнулся. – Канареек?
Ган возразил:
– Но принцессы не канарейки, между ними нет ничего общего!
– Ой что ты там мне щебечешь, человечек, мне?! Я уже тысячу лет живу и в подобных вопросах лучше разбираюсь.
– Ну допустим... Тогда есть ли что-то, что я могу сделать, чтобы, ну не знаю, выкупить принцессу? Может быть, есть что-то, что вы цените выше ее благородного общества?
Дракон снова расхохотался, но не до слез, а просто стучал кулаком по полу.
– «Этот парень с виду прост, как пять копеек, – словно цитируя, начал говорить Дракон, сразу посерьезнев, – вежливо улыбается и делает все, что его попросят. Но стоит только расслабиться и повернуться к нему спиной, как он тут же или перережет тебе горло, или стащит самое ценное, что у тебя есть». Я знаю, что ты зарезал Людоеда, когда бедняга попросил тебя его побрить, и украл у немощного старика его книгу, хотя он собирался взять тебя в ученики. Как думаешь, стану ли я договариваться о чем-то с подлецом вроде тебя?
Ган тяжело вздохнул и вытащил меч из ножен – что тут скажешь, с такой репутацией уже не выкрутишься...
– Правильнее всего будет убить тебя прямо здесь, – с некоторой ленцой произнес Дракон, – тем более, что ты сам так и нарываешься на драку, угрожая мне своей железкой. Но все же... – во взгляде чудовища что-то изменилось, когда он внимательнее присмотрелся к лезвию Троллереза. – Есть, оказывается, уже целый ряд причин, по которым мне не стоит спешить готовить из тебя ужин. Во-первых, потому что Ее Высочество может получить психологическую травму от вида твоих внутренностей, размазанных по стене; во-вторых, меч у тебя все же непростой, гномий, а значит, ты можешь случайно поцарапать мою только-только идеально отполированную чешую, чего мне совсем не хочется; в-третьих, есть все же кое-что, что я мог бы попросить тебя сделать в крошечной надежде на то, что ты справишься с заданием.
– Если я выполню поручение, вы отпустите принцессу? – спросил Ган.
– Если ты выполнишь задание, то я отпущу не только принцессу, но и тебя, целым и невредимым, хотя видят Небеса, что ты сам роешь себе могилу неточными формулировками... Более того, я даже пообещаю впредь больше не тревожить ваше королевство, потому что в случае твоего успеха зачем оно мне вообще сдалось?
– Так что я должен сделать? – внезапно Гану стало страшно интересно, что же такого может задать ему Дракон.
– Видишь вон тот сундук? – Дракон показал ему на огромный железный ящик у дальней стены пещеры. – Пятьсот лет назад я поднял его со дна моря, с борта затонувшего корабля, и до сих пор, кого бы я не просил, его не смогли открыть. Руны на этом сундуке
