председатель сказал врачу:
"Можно ли принять их немедленно?". Когда он ответил "да", председатель сказал: "Граждане Александра Федоровна Романова и Алексей Романов, приготовьтесь. Вы будете отправлены отсюда. Вам разрешается взять только самые необходимые вещи, не более тридцати-сорока фунтов".
Овладев собой, но спотыкаясь из стороны в сторону, мать и сын вскоре были готовы.
"Завтра же уберите его отсюда", - приказал охраннику председатель Совета, указывая на меня.
Александра и Алексис были немедленно увезены на автомобильном грузовике, неизвестно куда.
Утром следующего дня снова появился комиссар и приказал мне выйти из комнаты, взяв с собой некоторые вещи царя, но все письма и документы, принадлежащие царю, были забраны комиссаром. Я уехал, но с большим трудом достал железнодорожный билет, так как все вокзалы и поезда были переполнены солдатами Красной армии, которые толкались при эвакуации города и забирали с собой все ценные вещи.
Далее следуют эпилог и дополнение к рукописи, также написанные Доминином:
Челябинская газета "Утро Сибири" сообщает, что казнь царя была засвидетельствована специальным правительственным объявлением в месте, расположенном в десяти верстах от Екатеринбурга. 30 июля был найден могильный холм, в котором находились металлические вещи, принадлежащие каждому члену семьи бывшего царя, а также кости сожженных трупов, которые, возможно, принадлежат семье Романовых.
В качестве заложников были взяты великая княгиня Елена Петрова, графиня Генрихова и третий человек, имени которого я не знаю. Всего заложников было около шестидесяти. Большевики бежали в направлении Веркнотурья.
Академик Бунаковский, член Русского исторического общества, случайно нашел в секретном отделе сенатского архива корректурный лист "сборника законов, предписанных правительством" от 17 октября 1905 года, в котором был напечатан следующий манифест:
Беспорядки и волнения в столице и во многих частях империи наполняют мое сердце болезненной скорбью. Благосостояние Российского Императора неразрывно связано с благосостоянием народа, и страдание народа есть его горе. Из возникших ныне волнений может произойти глубокий разлад среди населения, угроза единству и целостности нашего государства.
В эти дни, когда решается судьба России, мы считаем долгом совести сплавить наш народ в тесный союз и объединить все силы населения для подъема благосостояния государства.
Поэтому мы решили отречься от престола Российской империи и сложить с себя верховную власть. Желая не разлучаться с любимым сыном, мы передаем престолонаследие брату нашему, Великому Князю Михаилу Николаевичу, и благословляем его на восшествие на Российский Престол.
Николас Романов.
(Подпись) Министр двора, барон Фредерикс.
16 октября 1905 года. Новый Петергоф.
На тексте красным карандашом было написано: "Задержать печать. Управляющий типографией Кедринский".
Он сообщает мне следующие подробности относительно задержки с напечатанием манифеста, пишет Домин. В восемь часов вечера 16 октября я получил от курьера пакет от министра двора, барона Фредерикса, с просьбой опубликовать манифест в следующем номере "Собрания законов". Так как манифест не был получен обычным путем, через министра юстиции, Кедринский, отдавая манифест в типографию для подготовки к печати, одновременно сообщил об этом по телефону Штегтову.
Сначала министр юстиции просил лишь задержать печатание, но в одиннадцать часов к Кедринскому явился чиновник особых поручений при министре, попросил оригинал манифеста и приказал передать пробный лист в секретный архив сената.
Так царь провел последние дни в плену у большевиков, исчезнув за несколько часов до того, как чехо-словацкие войска освободили охваченный террором Екатеринбург, по свидетельству его верного слуги.
От профессора Ипатьева и других свидетелей я получил дополнительные подробности об условиях в доме во время их заключения. Хотя царь, его жена и сын были обеспечены кроватями и должны были пользоваться комнатой в частном порядке, часто случалось, что врач царицы был вынужден занимать ту же комнату. В соседней комнате четыре дочери спали на полу, почти не имея постельного белья. Временами царю запрещали видеться с женой, а разговаривать им разрешалось только в присутствии солдата. Хотя семья ела в просторной столовой дома Ипатьевых, пищу готовили красноармейцы, и она была очень скудной. На семью выдавалось всего пять тарелок, ножи, вилки и ложки, и не раз солдаты угощались с бывшего императорского стола. Когда кто-то из членов семьи принимал ванну, запрещалось закрывать дверь в ванную, а на раме двери, как сверху, так и по бокам, буквально сотни следов от штыков, показывающих, что во многих случаях солдаты стояли на страже у двери с примкнутыми штыками. На самом деле, в стенах и потолках некоторых комнат до сих пор можно увидеть столько штыковых уколов, что кажется несомненным, что караульные в доме всегда держали штыки при заряженных винтовках.
Осмотрев стены дома, я пришел к выводу, что солдаты, должно быть, время от времени упражнялись со штыками в различных комнатах, но было ли это сделано, когда там находились члены семьи царя, сказать невозможно. Всякий раз, когда кто-нибудь из членов семьи выходил в сад, солдаты стояли на балконе, ведущем из столовой, и смотрели на сад. Профессор Ипатьев, который был в Екатеринбурге и жил неподалеку во время заключения царя, утверждал, что солдаты часто целились из винтовок в царя, когда он гулял. Держа пальцы на спусковых крючках винтовок, а глаза на прицельных приспособлениях, они следили за его движениями.
Царю не разрешалось получать никаких газет, и многие письма, которые он писал и которые ему посылали, так и не были доставлены. Сам Николай написал десятки писем своим друзьям, но обычно это были простые изложения о здоровье семьи. За день до суда над ним за участие в предполагаемом контрзаговоре против большевиков ему было разрешено написать письма родным и близким, но, насколько известно, ни одно из них не было отправлено Уральским окружным Советом.
То, что царь, однако, поддерживал связь с внешним миром по различным тайным каналам, совершенно точно. Одна из монахинь екатеринбургского монастыря, например, сообщила мне, что однажды она получила известие из Одессы о том, что царевич болен, и попросила ее от имени "друзей царя" отвезти в дом царя молоко, яйца и масло. Под этим названием Ипатьевская резиденция стала известна сразу после приезда царя, и сегодня любой житель Екатеринбурга может сказать, где находится "царский дом". Все водители маршруток знают, как таксисты в Париже знают местонахождение могилы НапоЛева.
Эта монахиня - простая, с добрым лицом, тихая и терпеливая старушка - рассказала мне однажды днем о своем опыте доставки свежих яиц и молока. Она не сказала мне, как она получила известие из Одессы, и почему кто-то в Одессе должен знать быстрее, чем жители Екатеринбурга, что царевич болен, что он так болен, что часто плюется кровью.
Однако в начале июля,
