игрушечные носы. Аниматоры, в костюмах мультяшных персонажей, развлекающие детей. Мы катались на каруселях, пока не закружилась голова. Снова сидели на скамейке держась за руки. Обменивались впечатлениями. Я устал. Слишком много всего за один день. Хотелось подремать часик, вытянув ноги, но было негде. Энергия моей подруги била через край. Она ни капельки не устала.
— А ещё минут через 20, надо будет идти назад на площадь. — сказала она мне.
— Зачем? — я устал уже.
— Было же объявление. Ты чем слушал? — она уставилась на меня.
— Ну и что. Их тут сотни было. Марья Семёновна, подойдите к стойке администратора, ваш ребёнок наложил в штаны и зовёт маму. — хмыкнул я.
— Ой, дурак. Не то ты слушаешь. — Нина толкнула меня в бок. — Объявление администрации будет по поводу эпидемии арката. Это очень важно. Мы тоже должны пойти и послушать.
Я задумался. В такой чехарде, я действительно прослушал это объявление. А оно звучало не раз. Любопытно. Может быть насчёт проросших объявят. Что их теперь не будут выжигать, как нечисть какую. Я был бы рад такое услышать. А может лекарство нашли от болезни? Тогда мы с Ниной сможем видеться чаще.
И вот все вернулись на площадь. Уже закончились танцы и конкурсы. Представители администрации совещались на сцене. Народ собрался, яблоку негде было упасть. Люди чего-то ждали. Переговаривались. Я обратил внимание на появившихся на краю площади военных. Они медленно, но верно оцепляли собравшихся.
К микрофону вышел молодой человек в дорогом костюме и откашлявшись стал читать объявление.
— Дорогие солнечногорцы, и гости нашего города. В последнее время вы, наверное, не могли не заметить, что в нашем городе был введён карантин вследствии печально известной эпидемии арката. С радостью и гордостью мы можем теперь доложить вам, что медицинский центр, под руководством Мирона Ивановича, достиг определённых успехов в борьбе с эпидемией. С этого дня карантин официально отменён. Количество заболевших аркатом резко пошло на снижение. Статистика положительная. Но это еще не все радостные новости. Сейчас руководитель медицинского центра Алевтина Яковлевна расскажет и продемонстрирует вам наши достижения.
В толпе я увидел Андрея. Он стоял, и прищурившись смотрел на сцену.
Кажется, это всё ему не очень нравится, подумал я.
К микрофону вышла бойкая женщина в зеленом пальто и заговорила.
— Дорогие горожане, спешим сообщить вам, что мы наконец-то смогли замедлить неконтролируемый рост клеток арката на четвертой стадии. Теперь мы можем переливать полужидкие тела больных в искусственные тела и давать им таким образом новую полноценную жизнь. Больные в ходе клинических испытаний отращивают органы, идентичные человеческим. Это настоящий прорыв. Теперь не нужно держать людей с четвертой стадией в санатории, под присмотром. Мы с радостью объявляем о том, что с сегодняшнего дня, мы начнем возвращать больных их семьям. После прохождения курса реабилитации они смогут снова радоваться жизни, спокойно работать и отдыхать. Эти люди больше не инвалиды. Они станут снова полноценными членами общества. Ура!
Народ на площади зашумел. Военные в оцеплении напряглись.
К микрофону выбежал еще один человек — седой, благообразный.
— Пожалуйста не волнуйтесь! — прокричал он в микрофон. — Тут присутствует Козлова Софья, работница с КБО?
— Да! Да! Я здесь! — закричала из толпы женщина.
— Прекрасно. Ваш муж сейчас с нами. Пётр Козлов. Он находился на лечении в санатории. Теперь мы можем вернуть его в семью. Поднимитесь, пожалуйста, на сцену, и вы убедитесь, что мы вам не лжем.
Все на площади пораженно притихли. Софья Козлова поднялась на сцену с двумя детьми, мальчиками. Одному было 10 лет, другому поменьше.
На сцену вывели мужчину лет 40–45. В больничной одежде. Он двигался странно и походил на куклу, но шёл сам. “У него что на голове, парик?” — мелькнуло у меня в голове.
— Петя. Петя, это ты? — жалобно спросила женщина.
Странный человек выставил вперёд руки и попытался поманить их к себе, но только испугал. Затем он приложил левую руку к шее и раздался металлический голос.
— Софа, это я. Я очень соскучился по тебе. Я очень рад видеть тебя и Сашку с Илюшкой. Обнимите меня.
— К сожалению, не у всех пациентов восстанавливаются голосовые связки. — прокомментировал его действия седой мужчина. — Но мы над этим работаем. И уже есть определенные успехи. Первым пациентам пришлось сделать электронные модуляторы голоса. Будем надеяться, что ненадолго. Со временем, обещаем, мы восстановим и оригинальные голоса.
Софья Козлова и её дети с плачем бросились к человеку в больничной одежде и обнимали его со всех сторон.
— Ура!!! — площадь загремела от радостных криков. — Да здравствует наша наука!!! Да здравствует Мирон!!!
Мы с Ниной переглянулись.
— Это какое-то безумие. — прокричала она мне.
Мы с Ниной покидали площадь одни из первых. Голоса людей, требовавших прав для проросших и больных, потонули в гуле провокаторов и хвалебных речах со сцены.
Довершила всё оглушающая поп-музыка. Нина была очень расстроена, тем что увидела.
— Это всё ужасно неправильно. Они не должны были так поступать с больными. Что же теперь от них осталось, одно название?
— Разве это плохо? — спрашивал я. — Их хотя бы теперь будут не в бочках держать, или банках. Они к семьям вернутся.
— Кто вернётся-то? Этого Петра явно вернули не целым. Зачем им электронный голос?
Те, кто прорастают, отращивают себе любые органы под любые цели. Был бы объем и достаточное питание. — возмущенно заявила мне она.
— Я смотрю, ты много про них знаешь. — заметил я.
— Ты тоже, в последнее время, стал много знать. — огрызнулась Нина.
Потом спохватилась и попросила прощения. Да ладно, что я, не понимаю, что ли?
Так и знал, что этот день будет испорчен, прямо предчувствие было. Нужно всё обсудить с Семёном. Мы попрощались возле КПП и я, сев на свой трамвай, укатил в общагу.
Неделька выдалась — полный улёт. После дня города, выяснилось, что бывших больных начали снова принимать на работу. Их брали везде. И в корпуса, и в экспериментальный, и водителями трамваев. Даже в охрану. И в городе они начали работать. Даже, говорят, аниматоры в парке аттракционов — они. Оденут костюм двухметрового пушистого зайчика и за детишками ходят. Это что же делается такое-то? Их уже несколько сотен работает. Я боюсь их. Да, блин, их все бояться. С ними что-то не так. Это все признают. Я пытался разговаривать с такими. Петрович, хоть и проросший, а по сравнению с ними интеллектуал.
Отвечают односложно. Да. Нет. Не знаю. Иди на хуй. Такое ощущение складывается, что мозга им не доложили. С другой стороны, никто
