явной армейской выправкой. Он подошел к учителю рисования и что-то прошептал ему. Тот сразу покачал головой и показал рукой в мою сторону.
«Парень – за мной. Пойдем, не бойся», – обратился директор ко мне. Я медленно подошел к нему, и мы вышли из класса. Директор отвел меня в свой кабинет: это была большая комната, стены которой украшали награды и благодарности. Я сел в кресло напротив его стола. Он спросил:
– Джек и Марси Линдслоу – твои родители, верно?
– Да, верно.
– Ты же знаешь, что ты их приемный, а не родной сын, верно?
– Сэр, мне тринадцать лет, я все понимаю и очень благодарен им, они…
– Постой, Сойер, – перебил он меня. – Мне только что позвонили из службы дорожного патруля и сообщили, что твои приемные родители погибли в автокатастрофе час назад. Твой отец, Джек, не справился с управлением и врезался во встречную машину… Прими мои соболезнования…
В этот момент весь мир для меня перевернулся. Дальше я не слышал, что говорил директор.
Мне было мучительно больно, я не мог поверить в то, что произошло.
Читатель, прости! Я пообещал говорить только правду, какой бы горькой она ни была… Сойер больше никогда не увидит учителей этой школы, никогда не заговорит с девочкой, которая сидела на уроке справа от него, и никогда не узнает, что хотел сказать ему Джек.
Попросту никогда…
Глава 2
Наполовину полный стакан
Читатель, что происходило дальше в нелегкой судьбе Сойера, мне неизвестно, но попрошу тебя не вешать нос! Там, где бывает закат, вскоре наступает рассвет.
Глава 3
История одной любви День 1-й
Она вышла из битком набитого автобуса. Ей было душно в толпе незнакомых людей. «Пройдусь пешком», – подумала она. Было очень свежо – прохладный сентябрь. Девушка шагала по тропинке с опавшей листвой, аккуратно обходя лужи. Ветер дул ей в лицо.
Уже несколько минут телефон разрывался от входящих сообщений. Она достала мобильный из коричневой кожаной сумки и прочитала: «Ты где?»; «Ты придешь?»; «Зои, не молчи!».
Зои улыбнулась и набрала: «Почти приехала». Не успела она убрать телефон в сумку, как моментально пришел ответ: «Быстрее, тут такая толпа!». Эти сообщения приходили от подруги Зои, Мэри, шатенки двадцати двух лет, которая уговорила ее пойти вместе в театр. «Ненавижу толпу!..» – вздохнула про себя Зои.
Она подошла к площади перед театром и увидела множество людей. Но это была не такая толпа, как в забитом автобусе, а совсем другая: веселая, шумная, все в предвкушении хорошего вечера. Прекрасно одетые мужчины в костюмах с красивыми спутницами в вечерних платьях.
«Зои, Зои!» – помахала рукой Мэри, стоявшая у входа в театр. Она обняла подругу и с ходу затараторила:
– У нас первый ряд, 14-е и 15-е места. Это самые лучшие места в зале, я же тебе говорила!
– Мэри, ты такая молодец, правда…
– Я знаю. Можешь не говорить мне такие очевидные вещи… А может, сегодня мне удастся познакомить тебя с одним из красивых, умных, богатых молодых мужчин? Их, кстати, полно в этом зале…
– Не начинай, пожалуйста, прошу тебя, – ответила Зои, презрительно поморщившись от ее предложения.
…Мы прошли в холл, я развязала шарф, расстегнула пуговицы на пальто и встала в очередь в раздевалку. Мэри трещала без остановки что-то про богатых и красивых кавалеров, про мужчин в разводе.
Через несколько минут мы были в зале. Места действительно оказались хорошие.
…Большая заснеженная сцена. Новогодние декорации.
«Очень уютно и одновременно торжественно», – промелькнуло в голове у Зои.
Мэри строила глазки сидящему рядом австралийцу и что-то шептала ему.
Заиграла музыка. Свет в зале приглушили, и на сцене появился бородатый старик с фонарем в руках. Освещая себе путь, он начал рассказывать легенду о волшебном снегопаде: если попасть в него, человек будет счастливым.
Вскоре на сцену вышел странник, точнее, юноша лет двадцати, сбившийся с пути. Он заблудился – и, вероятно, не только по сценарию, на местности, но и в жизни. Оказавшись в кругу бездомных людей, он произнес: «Новый год – это лишь новые 365 поводов грустить!». Зои эти слова показались немного банальными, но его голос! Мурашки побежали по коже… Какой же теплый! Кажется, что этот голос в силах растопить даже лед.
По сюжету выяснилось, что главный герой пьесы спорил с каким-то тайным обществом о смысле жизни.
Тут мне стало наплевать на все вокруг, кроме Него.
Я не слышала смеха зрителей и не замечала, как Мэри флиртует рядом с каким-то богачом. Я не могла оторвать взгляда от этого юноши на сцене. Почему он показался мне таким скромным и печальным? Всю жизнь я была твердо уверена, что влюбленность – это не коробка шоколадных конфет, купленная по пути на свидание. Это что-то большее… То, чего мне еще не показывала жизнь. Оказывается, все намного проще. И одновременно сложнее, потому что нет такого языка на земле, который способен передать это чувство…
– Зои, рядом со мной сидит владелец «Ронзетто делириум», крупной сети ювелирных изделий в Австралии. Я познакомлю вас после спектакля, он предлагает с ним выпить, – шепнула Мэри.
– Пожалуйста, помолчи, ты отвлекаешь, – раздраженно ответила я.
Мэри презрительно отвернулась от меня. Закончился спектакль, а я не могла встать, настолько сильным было впечатление. Все аплодировали стоя. Потом толпа зрителей устремилась к выходу: кто в рестораны, кто домой, кто гулять дальше. А я села на диванчик в холле и разглядывала актеров, которые общались со зрителями, фотографировались, смеялись.
Всю жизнь я была твердо уверена, что влюбленность – это не коробка шоколадных конфет, купленная по пути на свидание. Это что-то большее… То, чего мне еще не показывала жизнь. Оказывается, все намного проще.
И одновременно сложнее, потому что нет такого языка на земле, который способен передать это чувство…
И Он там был. Тот самый актер. Говорил с какой-то девушкой, я уже начала ревновать. Она положила руку ему на плечо. «Вот сейчас возьму и подойду к нему, – единственная мысль, которая крутилась у меня в голове. – Ведь не боюсь. Возьму и подойду. Вот уже, сейчас…»
– Ты на кого там так пялишься, Зои? – с упреком спросила Мэри.
– На того, кто играл путешественника, – ответила я.
– Зои, ты сумасшедшая? Ты знаешь, сколько они зарабатывают? Да он нищий актеришка, зачем он тебе нужен?!
– Так, все, молчи. Я
