изумрудного, как у драконов в сказках. А еще мы постоянно составляли «списки» – дурацкие и простые. Он сказал, что этому его научил отец.
– Зои, знаешь, что я в тебе люблю? Твои вечно холодные руки… Греть их – одно удовольствие.
Я заболела им и не была уверена, что существует лекарство, способное мне помочь.
Твои слова про то, что у тебя нет забот и дел, что тебя не интересует, включен ли чайник на кухне и какой сейчас курс валют.
Твои глаза.
Твои руки. За то, что они так трепетно перебирают мои волосы, когда я читаю тебе вслух. Твоя забота…
– А что тебе во мне не нравится? – с небольшой иронией в голосе спросила я.
Сойер на минуту задумался и ответил:
– Твои глаза. Потому что они такие грустные, когда мы молчим.
На улице шел дождь, и мы не выползали из-под одеяла почти весь день…
Знаешь, что я в тебе люблю? Твои руки, постоянно холодные… Греть их – одно удовольствие. День 11-й
Сойер
Мы вышли из дома. Свежий, уже слегка морозный воздух пробирался в легкие, создавая волшебное чувство предвкушения зимы. Мне было приятно, что я не один. Рядом со мной – прекрасная девушка в черном пальто, укутанная в красный шарф. Она улыбается, и мне хорошо.
Мы все же решили зайти в лавку сладостей Борли Минтла. Само заведение было похоже на пряничный домик из сказки. Все такое сладко-сахарное… У прилавка стояла семья. Как обычно, дети в таких местах плохо себя ведут. И этот ребенок не был исключением. Я не люблю слезы, особенно детскую истерику, громкий рев метров на пятнадцать вокруг.
И еще в магазине стоял мужчина, странно поглядывавший на нас. Кажется, его тоже немного раздражали плач и возгласы бегавших кругом детей. И было похоже, что он кого-то ждал, стоя в сторонке с большим свертком в руках.
Зои купила два стаканчика мятного капучино, и мы направились пешком к центру города.
Чем мы занимались весь день?
Гуляли.
Пили много кофе.
Видели разных людей.
Дышали морозным воздухом.
Пробовали духи на ярмарке парфюмерии. Удивительное место! Казалось, там были собраны запахи со всего мира. Да-да, буквально со всего…
А вечером купили билеты в кино и проболтали весь фильм. Когда мы вернулись домой, я скинул с себя уличную одежду и решил прилечь на несколько минут.
Все тот же 11-й день
Зои
Вернувшись домой, Сойер завалился на диван в гостиной, а я переоделась в свою уютную домашнюю пижаму. Дома лучше, чем где бы то ни было: здесь одежда удобнее, чай вкуснее, рядом родные и любимые люди.
Я решила приготовить нам романтичный ужин: яичницу с базиликом и… все. Еще остался апельсиновый сок. Или Сойер будет мятный чай? Я где-то читала, что мужчинам вредно пить мятный чай. Интересно, почему. Я вернулась в гостиную с подносом, полным еды. А Сойер уже спал. Приятно наблюдать за любимым человеком, когда он спит: сразу чувствуешь любовь к нему. Укрываешь его теплым одеялом, целуешь в лоб, чтобы спалось слаще, стараешься вести себя как можно тише. Я не заметила, как уснула рядом. Хотя кто замечает, когда он засыпает, верно?
Всю следующую неделю я буквально провела у нашей кровати. Сойер заболел: красное горло, кашель, температура под 39. Я лечила его, а он по-детски смущался… Мужчины любят, когда о них заботятся, но Сойер оказался очень стеснительным.
Дома лучше, чем где бы то ни было: здесь одежда удобнее, чай вкуснее, рядом родные и любимые люди.
Приятно наблюдать за любимым человеком, когда он спит: сразу чувствуешь любовь к нему. День 17-й
Каково это – быть Романтиком с большой буквы?
Я получаю кайф от того, как она быстро говорит, когда нервничает, от аромата ее духов на моей коже. Зои прекрасна «по умолчанию». Она очень внимательно слушает все, что я ей рассказываю, хотя многие темы пытаюсь обойти. Например: «Где твоя семья сейчас?», «У тебя много друзей?». У меня огромный список этих «не было» и «нет», так что иногда я просто делаю вид, что не слышу вопроса.
А еще я боюсь, что она увидит во мне кучу недостатков. Я знаю, что когда-нибудь расскажу обо всем, но не сейчас. Не хочу отпугивать ее, чтобы она жалела меня, мне это не нужно. Только не сейчас, это точно.
Поздняя осень под медленный вальс опавших листьев. Она повторяет, как важно тепло одеваться в такую погоду. Пара чашек чая в ближайшей кофейне на углу и прогулка за руки до позднего вечера…
День 25-й
Помню тот день, когда она впервые уехала от меня к себе домой.
Весь день я не знал, чем себя занять. Зои пообещала, что приедет вечером, но я боялся, что она передумает и не вернется…
Я решил разобрать чердак, который за одиннадцать лет моей жизни в этом доме ни разу не убирал, и там накопилась целая гора всякого барахла. Я поднялся по старой скрипучей лестнице, отворил дверь ключом, который всегда был вставлен в замочную скважину, и шагнул в темноту. Посередине комнаты стоял письменный стол, кругом были разбросаны листы бумаги, исписанные непонятным почерком. На столе стояла старая клетка для птиц, под столом – небольшой сундук, а рядом – два запечатанных ящика и картина с изображением женщины в плаще. Я подошел к столу, взял в руки тетрадь, покрытую толстым слоем пыли, открыл ее и пробежал глазами по первым строкам: «Посвящается Пирату, Марте, Кнопе, Вильмонту и Патриции – тем, кто не покидал мое сердце ни на минуту». Стал читать дальше: «Если вы готовы прочитать увлекательные и поистине загадочные истории, то отбросьте все свои дела, сядьте куда-нибудь в укромный уголок, где вас не будут отвлекать, и я поведу вас намного дальше, чем вы можете себе сейчас представить».
Как-то раз я стал случайным свидетелем одной ссоры в магазине сладостей, название которого я, к сожалению, забыл… Наверное, это был магазин Карла Флоера на проспекте Ледоколов.
Бедная, но опрятная на вид семья стояла в очереди у прилавка. Самый младший мальчик, лет семи, упрашивал маму купить ему взрывные леденцы. Кажется, он получил отказ уже раз десять и теперь плакал.
Дети всегда так делают, во всяком случае, упрямые. Или
