ее конкуренты, а также имеет клиентскую базу, приверженную этичным методам ведения бизнеса. Однако компания не владеет своей цепочкой поставок и не является единственным брендом, производящим продукцию на той или иной зарубежной фабрике. В зависимости от года, фабрики и продукта, они могут составлять 15 или менее процентов от объема производства на фабрике на заключительных этапах изготовления, которые иногда называют "кройкой и шитьем". Если двигаться дальше по цепочке поставок к обработке ткани, проблема только усугубляется, поскольку ткань компании составляет еще меньший процент от общего объема производства. Поэтому одной компании сложно действовать в одностороннем порядке: она может предложить более высокую цену, но если рабочие фабрики или завода работают над продукцией Patagonia лишь небольшой процент своего времени, а другие компании не готовы платить более высокую цену, у одной компании остается мало рычагов влияния.
OFI осуществляет огромные продажи таких товаров, как кофе и какао, и выступает в роли посредника между производителями и брендами. Их этический профиль не так силен, как у Patagonia; они столкнулись с иском о детском рабстве от бывших работников, выращивавших какао на Берегу Слоновой Кости (иск был отклонен, хотя истцы планируют подать апелляцию). То ли в ответ на это, то ли в связи с меняющимися желаниями потребителей, то ли в ответ на проблески моральной совести, компания теперь хочет платить фермерам что-то близкое к прожиточному минимуму. Но это не всегда просто. Старший стратег по устойчивому развитию компании сказал мне, что трудно определить, сколько платить фермерам, которые продают им лишь небольшой процент своего урожая. Еще одним осложнением является переменная производительность: если два фермера работают одинаковое количество часов на участках одинакового размера, но один из них производит в два раза больше кофейных зерен, чем другой, какого протокола закупок должен придерживаться покупатель? Стратег также утверждает, что закупка кофе по ценам, позволяющим обеспечить прожиточный минимум, даже при снижении нормы прибыли может потребовать такого повышения цен, что конечные покупатели просто перейдут к поставщикам с более низкими издержками. Такая динамика не позволяет компании действовать в одностороннем порядке без поддержки других участников цепочки поставок.
Такие трудности не являются непреодолимыми. Более трети фабрик Patagonia по сборке одежды уже платят прожиточный минимум. Компания публично обязалась достичь 100 процентов к 2025 году. Они рассмотрели различные стратегии. Patagonia подсчитала, во сколько обойдется простая выплата разницы между текущей зарплатой и прожиточным минимумом на каждой фабрике, где выполняются раскройно-швейные работы, независимо от того, насколько малый процент от общего объема производства фабрик приходится на Patagonia. Полученная цифра ясно показала, что одной компании не выгодно субсидировать плохое поведение других компаний.
Вместо этого они пытаются вести беседы с владельцами фабрик, убеждая их в важности выплаты прожиточного минимума. Венди Сэвидж, директор Patagonia по социальной ответственности и отслеживанию, сказала мне, что исследовательские отчеты Анкеров - важный инструмент в этих беседах. Важно изменить моральные убеждения владельцев фабрик. "Мы не хотим, чтобы поставщик просто поставил галочку, потому что в тот момент, когда нас не будет, программа исчезнет. Мы хотим убедиться, что владельцы верят в то, чего мы пытаемся достичь", - сказала она мне. Поэтому мы уделяем много времени тому, что мы называем "изменением сердец и умов".
Кроме того, Patagonia сотрудничает с компаниями-единомышленниками, производящими продукцию на тех же фабриках, чтобы совместно потребовать выплаты прожиточного минимума и разделить расходы на их поддержку. Интенсивная методика Анкеров, включающая интервьюирование и полевые исследования на местах для точной оценки затрат, жизненно важна для этих переговоров. Без эмпирически обоснованного и регулярно обновляемого эталона прожиточного минимума невозможно даже договориться о цели. При наличии такого стандарта становится невозможным, чтобы любая компания, заявляющая о поддержке прав человека, не платила прожиточный минимум.
Компания Patagonia необычайно прозрачна в вопросах выбора поставщиков и производства. На сайте компании указаны фабрики по пошиву и крою, участвующие в производстве каждого изделия, а также происхождение материалов. Примерно треть фабрик сертифицирована по программе Fair Trade. Программа Fairtrade Premium гарантирует, что процент от каждой покупки возвращается рабочим, которые демократично решают, как использовать эти деньги.
В настоящее время OFI проводит внутреннее исследование разницы между фактическими и прожиточными доходами или зарплатами своих сотрудников и фермеров, которые продают продукцию компании. Но стратег OFI по устойчивому развитию сказал мне, что результаты этого анализа не обязательно будут обнародованы. Компания использует контрольные показатели Anker, чтобы получить детальное представление о разрыве между доходами/заработной платой и текущей компенсацией в разных регионах и по разным культурам. Компания также рассматривает различные меры, от помощи фермерам в разработке более эффективных методов диверсификации и удобрения урожая до предоставления доступа к кредитам и обучения финансовой грамотности.
Если рассматривать прожиточный минимум как единственный способ расширения прав и возможностей работников, это может привести к обратным результатам. Если международные компании или схемы сертификации просто навязывают требования, не помогая местным компаниям, фабрикам и плантациям их выполнить, то местные поставщики часто находят способы удовлетворить требования, урезая безопасность, сокращая льготы или увеличивая продолжительность рабочего дня. Методы, с помощью которых достигается прожиточный минимум, имеют значение. Если помочь работникам обеспечить прожиточный минимум путем заключения коллективного договора, они с большей вероятностью смогут улучшить другие аспекты своих условий труда и льгот путем переговоров.
Международная организация Fairtrade International придерживается именно такой стратегии, требуя свободы объединений для рабочих в качестве одного из условий сертификации. Наличие знака Fairtrade не гарантирует, что рабочие, производящие этот продукт, получают прожиточный минимум. Однако, скорее всего, они зарабатывают больше, чем без сертификации, а некоторые категории товаров гарантируют процент от прожиточного минимума. Например, в секторе бананов каждому работнику на банановой плантации, сертифицированной Fairtrade, гарантируется не менее 70 % прожиточного минимума. В таких странах, как Эквадор, многие из них зарабатывают почти 100 процентов. Если Fairtrade может установить минимальный уровень в 70 процентов прожиточного минимума в одном секторе, возникает соблазн спросить, почему бы ей просто не довести этот уровень до 100 процентов и не распространить его на все остальные сектора, от кофе до цветов. Уилберт Флинтерман, старший советник Fairtrade International, утверждает, что в таком случае на полках магазинов мира практически не останется продукции Fairtrade. Цены бы выросли, спрос бы упал, и в итоге все меньше людей имели бы работу, где платят более высокую зарплату.
Насколько повышение цены снизит спрос, зависит от категории товара, страны, демографии потребителей и времени, когда эти факторы анализируются. Только законодательство о прожиточном минимуме может помешать некоторым компаниям ущемлять своих более этичных конкурентов. Расширение законодательства о должной осмотрительности в цепочке поставок для привлечения к ответственности компаний, не выплачивающих прожиточный минимум, может быстро
