году он вернулся в Италию, получив пенсию от императора и своего бывшего ученика Льва X. Его мессы, мотеты и песни - прежде всего "Choralis Constantinus", пятьдесят восемь четырехчастных настроений для месс в течение всего религиозного года - были причислены к самой высокой музыке эпохи.
Орландо ди Лассо привел фламандскую школу к кульминации и своей триумфальной карьерой проиллюстрировал географический диапазон и растущий социальный статус музыкантов эпохи Возрождения. Будучи мальчиком-хористом в родной провинции Хайнаут, он настолько очаровал слушателей, что его дважды похищали те, кто надеялся извлечь выгоду из его голоса; наконец, в пятнадцать лет (1545?) его родители позволили Фердинанду Гонзаге увезти его в Италию. В возрасте двадцати трех лет он стал хормейстером в церкви Святого Иоанна Латеранского в Риме. В 1555 году он поселился в Антверпене и опубликовал "Первую книгу итальянских мадригалов" - светскую лирику, облаченную во фламандские контрапункты. В том же году он выпустил сборник вильянелл (песен неаполитанского происхождения), французских шансонов и четырех религиозных мотетов; этот сборник хорошо отражает разумное колебание жизни ди Лассо между светскими удовольствиями и мелодичным покаянием. О его окружении в Антверпене мы можем судить по посвящению одного мотета кардиналу Поле, а другого - кардиналу Гранвелю, министру Филиппа II в Нидерландах. Вероятно, именно Гранвель организовал привлечение молодого композитора к руководству герцогским хором в Мюнхене (1556). Орландо полюбил Баварию не меньше, чем Италию, взял жену из одной страны, как и фамилию из другой, и служил баварским герцогам до самой смерти.
Этот счастливый Моцарт XVI века удвоил 626 композиций своего собрата. Он прошел через всю гамму существующих музыкальных форм и в каждой из них завоевал европейскую славу. Он чувствовал себя одинаково комфортно в мадригалах утонченной любви, шансонах амурного легкомыслия и мессах мистического благочестия. В 1563 году он стал капельмейстером. Теперь он сочинил для Альберта V музыкальную обработку семи покаянных псалмов. Герцогу так понравились эти сочинения, что он поручил художникам переписать их на пергамент, украсить миниатюрами и переплести в красный сафьян в два фолианта, которые сегодня являются одним из самых ценных экспонатов государственной библиотеки в любящем искусство Мюнхене.
Вся Европа стремилась заполучить новую звезду. Когда ди Лассо посетил Париж (1571), Карл IX предложил ему 1200 ливров (30 000 долларов?) в год, чтобы он остался; он отказался, но подарил Карлу и Екатерине де Медичи книгу французских шансонов, самых мелодичных, по словам Брантома, которые когда-либо слышал Париж. Одна из песен воспевала любовь французской столицы к справедливости и миру - за год до резни святого Варфоломея. Вернувшись в Мюнхен, ди Лассо посвятил Фуггерам сборник латинских мотетов, итальянских мадригалов, немецких лир и французских шансонов; этот композитор не был романтическим звездочетом, а был человеком, сведущим в мире. В 1574 году он отправился в Рим за счет герцога Альберта, подарил Григорию XIII томик месс и получил орден Золотой шпоры. Даже Бог оценил посвящения Орландо: когда в день Тела Христова (1584) сильная гроза угрожала отменить обычную религиозную процессию по улицам Мюнхена, дождь прекратился и выглянуло солнце, когда хор Орландо исполнил мотет Gustate et videte - "Вкусите и увидите, как милостив Господь"; и каждый год после этого на Тела Христова исполнялась та же музыка, чтобы обеспечить благоприятное небо.
В 1585 году стареющий и раскаивающийся ди Лассо опубликовал пятую книгу мадригалов, в которой применил форму к духовным темам; это одни из самых трогательных его сочинений. Пять лет спустя его разум начал давать сбои; он перестал узнавать свою жену и не говорил почти ни о чем, кроме смерти, Страшного суда и повышения жалованья. Он получил прибавку и умер триумфальным и безумным (1594).
III. МУЗЫКА И РЕФОРМАЦИЯ
Реформация стала революцией в музыке, а также в теологии, ритуале, этике и искусстве. Католическая литургия была аристократичной, величественной церемонией, укорененной в незыблемых традициях и стоящей откровенно выше народа в языке, облачениях, символах и музыке. В этом духе духовенство определяло себя как Церковь, а народ считало паствой, которую нужно пасти в нравственности и спасении с помощью мифов, легенд, проповедей, драмы и всех видов искусства. В этом духе месса была эзотерическим таинством, чудесным общением священника с Богом, а музыка мессы исполнялась священником и мужским хором, отделенным от богомольцев. Но в эпоху Реформации средние классы заявили о себе: народ стал Церковью, духовенство - его служителями, язык богослужения должен был быть народным, музыка - понятной, а прихожане - играть активную, в конце концов, ведущую роль.
Лютер любил музыку, ценил полифонию и контрапункт и с энтузиазмом писал в 1538 году:
Когда естественная музыка оттачивается и полируется искусством, тогда человек начинает с изумлением видеть великую и совершенную мудрость Божью в Его чудесном музыкальном творчестве, где один голос берет простую партию, а вокруг нее поют три, четыре или пять других голосов, прыгая, пружиня вокруг, чудесно украшая простую партию, как квадратный танец на небесах..... Кто не находит это невыразимым чудом Господним, тот поистине ничтожество и недостоин считаться человеком.10
В то же время он стремился к созданию религиозной музыки, которая бы двигала людьми благодаря слиянию веры и песни. В 1524 году в сотрудничестве с Иоганном Вальтером, капельмейстером курфюрста Фридриха Мудрого, он создал первый протестантский сборник гимнов, который был расширен и улучшен во многих изданиях. Слова были взяты частично из католических гимнов, частично из песен мейстерзингеров, частично из грубого поэтического пера самого Лютера, частично из народных песен, переделанных на религиозные темы; "Дьявол, - говорил Лютер, - не имеет права на все хорошие мелодии".11 Часть музыки была написана Лютером, часть - Вальтером, часть была адаптирована из современных католических произведений. Лютеранские церкви почти столетие продолжали включать полифонические мессы в свой ритуал; но постепенно латынь была заменена на просторечие, роль мессы уменьшилась, пение прихожан расширилось, а песнопения хора отошли от контрапункта к более простой гармонической форме, в которой музыка стремилась следовать за словами и интерпретировать их. Из хоровой музыки, сочиненной Лютером и его помощниками для сопровождения чтения евангельских повествований, возникла благородная протестантская церковная музыка XVIII века, кульминацией которой стали оратории Генделя и мессы, оратории и хоралы Иоганна Себастьяна Баха.
Не все основатели протестантизма были так благосклонны к музыке, как Лютер. Цвингли, хотя сам был музыкантом, полностью исключил музыку из религиозной службы, а Кальвин запретил любую церковную музыку, кроме унисонного пения прихожан. Однако он допускал многоголосное пение в доме; его последователи-гугеноты во Франции черпали силы и мужество в семейном пении гимнов и псалмов, переложенных на музыку для нескольких голосов.
