и хорошо связанные с Азией, были неоднократно опустошены чумой. Судя по всему, разрушения были даже сильнее, чем в Европе: с 1347 по 1517 год, когда Каир пал под натиском османов, в Египте произошло двадцать крупных вспышек чумы по сравнению с семнадцатью в Европе. Потеря большого количества крестьян в густонаселенной дельте Нила подорвала налоговую базу султаната. Особенно сильно от чумы пострадали мамлюкские армии, которые не набирали солдат из Северной Африки и Ближнего Востока, а покупали их у генуэзских работорговцев. Выросшие в сельских изолированных районах к северу от Черного моря, мамлюки имели более низкий уровень иммунитета и умирали в гораздо большем количестве, чем местное население. Несколько вспышек чумы в конце XV и начале XVI веков, как сообщается, унесли жизни по меньшей мере трети мамлюкских солдат. Когда Мамлюкский султанат потерпел поражение в 1510-х годах, более четверти населения Анатолии были кочевниками, поэтому чума оказала бы гораздо меньшее влияние на османов.
По мере расширения Османской империи они отказались от кочевого образа жизни, который давал им такое преимущество, и стали страдать от последствий чумы, как и остальное население; возможно, именно поэтому они так и не заменили балканское население так, как это произошло в Анатолии. Некоторые общины - в первую очередь албанцы и боснийцы - в большом количестве приняли ислам, но большинство осталось христианами. Последствия этого частичного обращения региона 500 лет назад проявились в Югославских войнах 1990-х годов, когда националистически настроенные политики попытались разделить остатки относительно терпимой и разнообразной Османской империи на религиозно и/или этнически однородные государства. Православная армия боснийских сербов совершила акты геноцида против боснийцев-мусульман, наиболее известными из которых стали убийства более 8 000 мужчин и мальчиков в Сребренице. Еще одним наследием является продолжающаяся борьба албанского края Косово, где большинство населения составляют мусульмане, за независимость от Сербии.
Без чумы невозможно представить, что османам удалось бы быстро установить контроль над огромной территорией, простиравшейся от Дуная на севере до Йемена на юге и от Алжира на западе до Персидского залива на востоке. Их империя оставалась крупной державой в Европе, Северной Африке и на Ближнем Востоке вплоть до окончания Первой мировой войны. Мало того, их влияние распространялось далеко за пределы завоеванных ими территорий: по мнению американского историка Алана Михаила, расширение Османской империи нарушило торговые пути с Дальним Востоком, что заставило испанских и португальских авантюристов искать новые пути в Индию. Не случайно через два десятилетия после того, как генуэзская торговая колония Каффа пала под ударами османов, Христофор Колумб - сам генуэзский мореплаватель - достиг Северной Америки. Более того, по мнению Михаила, колонизация Америки стала ответом на осознание того, что Святая Земля безвозвратно потеряна.
Хотя возвышение османов, вызванное чумой, оказало огромное влияние на Европу, Черная смерть также преобразила континент изнутри, кардинально изменив отношение людей, особенно на севере, к своему Богу.
Утренняя звезда Реформации
Когда более половины ваших друзей, родственников и соседей внезапно и мучительно умирают в быстрой последовательности, а перспектива вашей скорой смерти становится вполне реальной, вполне естественно задаться вопросом о том, что произойдет после вашей кончины, и, в обществе, которое в подавляющем большинстве является христианским, как лучше всего гарантировать себе дорогу в рай. Одним из самых ярких ранних проявлений этого нового настроения религиозного самоанализа стали странствующие группы флагеллантов, которые кочевали по Центральной Европе во время Черной смерти. Прибыв в новый город, они отправлялись на рынок, раздевались до пояса и доставали плети, состоящие из трех или четырех кожаных ремешков с острыми металлическими шипами. Попросив Бога простить их грехи, они били себя по груди и спине, распевая покаянные гимны. Как отмечает Филипп Зиглер, "каждый человек старался превзойти своего соседа в благочестивых страданиях, буквально доводя себя до исступления, в котором боль не имела никакой реальности". Один из очевидцев рассказывал, что шипы иногда так глубоко застревали в плоти, что требовалось несколько попыток, чтобы их выдернуть.
Флагелланты были в основном мирянами, которые верили, что Черная смерть была гневным ответом Бога на разврат средневекового европейского общества и что их драматические акты покаяния умиротворят его. Они утверждали, что их действия были санкционированы Богом, часто в виде письма, упавшего с небес, которое зачитывалось во время их выступлений. Церковь видела в них угрозу своему авторитету, поскольку они оспаривали идею о том, что духовенство должно быть посредником между верующими и Богом. Деятельность флагеллантов подрывала такие ритуалы, как исповедь и покаяние, которые были ключевой частью католической веры. По мере того, как движение набирало обороты, оно привлекло к себе инакомыслящих клириков и стало еще более радикальным. Флагелланты осуждали церковную иерархию, высмеивали ее традиции, срывали богослужения и уничтожали церковное имущество; их также обвиняли в подстрекательстве к насилию против евреев в Рейнской области.
К октябрю 1349 года Климент VI увидел достаточно. Он издал папскую буллу, запрещающую публичные шествия и угрожающую участникам отлучением от церкви. Это было гораздо эффективнее, чем орден, пытавшийся положить конец жестоким нападениям на еврейские общины Европы, и движение быстро сошло на нет. Однако импульс, который привел к созданию этих флагеллантов, было не так легко подавить. Процессии были ранним и шокирующе мазохистским проявлением гораздо более широкого и долговременного изменения отношения к религии, произошедшего после Черной смерти. Когда-то христианство вытеснило язычество, потому что во время антониновской и киприановской чумы оно служило более привлекательным и надежным проводником жизни и смерти. Теперь же, когда болезни вновь опустошили население, многие люди стали отвергать учение католической церкви.
В средневековой Европе секта Иисуса больше не была повстанческим движением принципиальных, самоотверженных мучеников. Церковь превратилась в чрезвычайно богатую и могущественную организацию и требовала от христиан уплаты десятины - 10 процентов от их дохода. Так много людей после смерти оставляли имущество Церкви, что к Средним векам ей принадлежало около трети всей обрабатываемой земли в Западной Европе. Папство контролировало небольшое государство в центральной Италии, но понтифик издавал буллы, которым должны были подчиняться на всем континенте, и имел право объявлять войны от имени христианства. К середине четырнадцатого века католическая церковь далеко отошла от идеи смирения, сострадания и веры, которую проповедовали Иисус и его последователи. На этот раз не было никакой новой религии, которая могла бы предложить альтернативу христианству, как это когда-то произошло с язычеством. Вместо этого мятеж исходил изнутри устоявшейся веры.
Во время Черной смерти и последующих вспышек чумы люди обращались к Церкви за утешением. Но слишком часто они не находили его. Многие священнослужители просто бежали; например, около 20 процентов приходских священников в английских епархиях Йорка и Линкольна оставили свои посты, вместо
