Secrets from Shanghai Kitchens", экземпляры которой были проданы в пользу британских военных сил, содержит рецепты от ведущих шанхайцев, включая аппетитное филе мандарина "Берси" из кухни отеля Cathay. Рецепт запеченных бобов Бернардин, напротив, начинается так: "Возьмите две банки свинины и фасоли Heinz, добавьте немного вустерширского соуса...".
Если обнаженная Микки и сохранилась, то ее нет среди бумаг сэра Виктора в Далласе: на единственных черно-белых фотографиях Ханн в его дневниках сестры изображены сидящими и полностью одетыми.
Во время его визита в 1930 году репортер газеты North-China Daily News спросил Воронова, будет ли полезна операция тайпанам Шанхая: "Жизнь, которую ведут многие, - ответил профессор, - может потребовать омоложения".
8: В Шанхае
Теплым утром вторника Микки Хан шел к зданию, известному как "Старуха Бунд". Шестиэтажное строение, расположенное в трех дверях к югу от отеля Cathay, представляло набережную реки Вангпу с устрашающим фасадом. Под фризом, изображающим стройных древних в разряженном состоянии, красовался девиз: "ЖУРНАЛИЗМ, ИСКУССТВО, НАУКА, ЛИТЕРАТУРА, КОММЕРЦИЯ, ИСТИНА",
PRINTING" был высечен в японском граните между дорическими колоннами. Башенки, возвышающиеся по углам плоской крыши, поддерживаемые обнаженными кариатидами, наводили на мысль о попытке какого-нибудь барона-разбойника Золотого века возвести неприступную цитадель в необычайно враждебной местности.
Микки хотел бы найти работу в газете Shanghai Evening Post and Mercury, принадлежащей американскому страховому магнату Корнелиусу
V. Старр, но знакомый сотрудник сказал ей, что они не принимают на работу. Зато нашлась вакансия в другой газете: молодая репортерша выходила замуж за одного из "банковских мальчиков" (англичанина, получившего шикарную работу в одном из иностранных банков) и вскоре должна была уехать в медовый месяц. Бернардина Шольд-Фриц, которая, казалось, знала всех, написала письмо, в котором представила Микки менеджеру газеты.
Она ехала на лифте на пятый этаж, поворачивая головы репортеров и китайских копировщиков, когда проходила через редакцию, окутанную сигаретным дымом. Многолетний редактор "Дейли Ньюс" Ральф Томас Пейтон-Грин, известный своим друзьям как "Пейт", выслушал Микки, когда она перечислила свой опыт написания статей для "Нью-Йоркера", "Харперс" и "Нью-Йорк уорлд". Затушив наполовину выкуренную сигарету Ruby Queen, он сказал ей, что вынужден остановить ее на этом: в Шанхае человек не может просто прийти с улицы и рассчитывать получить работу. Согласно Земельному регламенту, все белые женщины, работавшие в Международном поселении, должны были быть подписаны "дома", прежде чем приехать в Шанхай.
Но учитывая вашу квалификацию, - добавил он с улыбкой, - возможно, мы сделаем исключение.
Интервью длилось всего пять минут. Менее чем через две недели после того, как Микки намылился в Шанхай, он устроился на работу в ведущую шанхайскую ежедневную газету и самую старую газету на любом языке в Китае. Микки работал репортером в газете North-China Daily News.
Шанхай к середине тридцатых годов прошлого века был, несомненно, одним из величайших городов мира. Однако по численности англоговорящего иностранного населения он был не больше, чем Маскоги, штат Оклахома.
Пристрастившиеся к сплетням и жаждущие новостей, которые могли бы оказать непосредственное влияние на их повседневную жизнь, 30 000 британских и американских жителей Международного поселения и Французской концессии были обеспечены удивительным разнообразием средств массовой информации. В Шанхае работало сорок радиостанций; некоторые из них, например мощная XCDN, вещавшая из Сассун-Хауса, охватывали весь регион. В ресторанах, барах, казино, вестибюлях отелей и почти во всех домах иностранцев, представителей рабочего класса и китайцев среднего достатка радиоприемники передавали последние новости и сплетни жаждущему информации населению. В перерывах между рекламой кофе Maxwell House и хлеба Bakerite на XMHA звучали хиты дня: Ширли Темпл пела "На добром корабле "Леденец"", Фред Астер мурлыкал "Щека к щеке", а Нельсон Эдди выкрикивал "Ах! Сладкая тайна жизни".
У каждой национальной общины были свои привилегированные источники развлечений и информации. Французы слушали песни Мориса Шевалье на радиостанции FFZ и читали Journal de Shanghai, тонкую ежедневную газету, субсидируемую французским генеральным консулом, в которой были представлены фотоснимки последних парижских новинок. Японцы и те, кто сочувствовал их амбициям в Азии, слушали пение Ширли Ямагучи на XQHA и читали Shanghai Times, ежедневную газету, принадлежавшую англичанину, но с 1924 года финансировавшуюся Йокогамским спекулятивным банком. Изгнанники, ностальгирующие по России-матушке, слушали Чайковского на XRVN и читали "Шанхайскую Зарю". Он брал в руки Deutsche Shanghai Zeitung (которая в 1936 году станет органом нацистской партии) и слушал речи Адольфа Гитлера на XGRS, которая к концу десятилетия стала самой мощной станцией на Дальнем Востоке.
Шанхайская медиасцена привлекала ньюсхаундов всего мира. Некоторые из них были молодыми американскими бродягами, которые работали по нескольку месяцев, а затем уезжали в Бангкок или Батавию. Другие завоевывали репутацию, работая в Китае. Удивительно, но многие лучшие репортеры приехали в Китай, как Микки Хан, с американского Среднего Запада, что привело к разговорам о преобладании "миссурийской мафии" в дальневосточном пресс-корпусе.
Первым был Томас Миллард, эксцентричный драматический критик из New York Herald и выпускник Университета Миссури, отправленный освещать антиимпериалистические бунты в Китае на рубеже веков. Он влюбился в Восток и остался редактировать "Чайна Пресс", первую американскую газету. Миллард обратился к декану Школы журналистики своей альма-матер, основанной в 1908 году и ставшей первой "J-школой" в англоязычном мире, в поисках выпускника, который помог бы ему организовать новое предприятие. Откликнувшись на призыв, тридцатилетний миссуриец по имени Джон Бенджамин Пауэлл прибыл в Шанхай в 1917 году. Миллард встретился с Пауэллом в холле отеля Astor House и сделал свое предложение: ему нужен человек, который поможет ему управлять журналом о политике и мнениях, который вскоре будет переименован в China Weekly Review. Пригубив первую из многих порций виски с содовой, Миллард представил Пауэлла управляющему отеля, капитану Гарри Мортону, который сказал, что может предоставить Пауэллу комнату в "рулевом" за 60 долларов в месяц (США). Отель, расположенный на северном конце Садового моста в Хонгкью и считавшийся до открытия Cathay самым грандиозным в Шанхае, оказался особенно хорошим местом для проживания журналиста.
"Если вы будете сидеть в холле Астор-хауса и смотреть в оба, - сказал Пауэллу один старый шанхайлец, - то увидите всех мошенников, которые ошиваются на китайском побережье".
В самом начале Пауэлл сделал важное открытие. Члены сравнительно небольшой англоязычной иностранной общины Шанхая были не единственными покупателями газет. "Самая большая группа англоязычных читателей - это молодое поколение китайцев, интеллектуалы, выпускники и студенты миссионерских и муниципальных школ, которые только начинали интересоваться делами внешнего мира". Это был потенциально огромный рынок, который Пауэлл ловко освоил, продавая площади китайским рекламодателям. Пауэлл стал ярым защитником
