подхватил меня на руки и опустил на диван, завис сверху, напористо целуя.
Избавившись от одежды целиком, Богдан оперся коленом на на диван и снова начал целовать меня.
Его поцелуи из невинных стали глубокими, жадными.
Пальцы и ладони оглаживали мои бедра, требовательно раскрывая их.
Его прикосновения откликались во мне сильнее и сильнее.
В низу живота горячим комком собралось приятное томление, жар стал сильнее.
Новый поцелуй, касание наших тел, и вот его пальцы дотронулись до меня в самом чувствительном месте.
— Богдан! — громко позвала его по имени, простонав, не в силах сдержать удовольствия в голосе.
Через минуту непрерывных, жарких ласк он опустился ниже, и теперь вместо его пальцев меня коснулось его дыхание, и ласки стали более изысканными, глубокими.
Я извивалась на диване, теряясь в океане эмоций. Вот-вот мое тело сгорит в огне, вспышка могла накатить в любое мгновение.
Но я хотела бы, чтобы Богдан разделил со мной это мгновение.
— Иди ко мне, — позвала я.
— Хочешь меня?
— Хочу… Люблю. Хочу… Иди ко мне прямо сейчас! — потребовала я.
Богдан поцеловал меня особенно жарко там, внизу, и поднялся, нависая надо мной. Его большое, тренированное тело взрослого мужчины пленяло мой взор, мысли туманило… Я смотрела на него, сгорая от страсти, и тело пульсировало там, где моего бедра требовательно касалась напряженная плоть.
Сердце билось словно сумасшедшее.
Внушительный требовательный толчок заполнил меня целиком.
— Боже, — вскрикнула я, ощущая его в себе так, как никогда раньше.
Он такой…
О, не сдержать стонов восторга.
— Я без защиты. Но нам уже можно, да? Да? — требовательно пытал меня, сжимая ягодицы ладонями и двигаясь без остановки.
— Да… — сдалась я. — Да…
Мои пальцы гладили его широкую спину, царапали немного, ритм движений стал частым, быстрым.
Под кожей вспыхнуло пламя, мышцы свело сладкой судорогой, и я точно знала, что Богдану в этот же миг было так же хорошо, как мне!
***
Потом мы еще долго лежали и неспешно ласкали друг друга, много целовались и говорили обо всем, делились планами. После этого Богдан предложил прогуляться.
Мы дышали свежим, морозным воздухом: скоро Новый год, и я больше всего на свете хотела встретить его с Яной и Богданом. Просто наряжать елку, развешивать гирлянды, делить мандаринки… и расставлять праздничные свечи на столе.
— Я должен кое-что сказать тебе. Это касается нашего прошлого… Я виноват больше, чем ты думаешь.
Мое сердце заныло: что еще? Неужели испытания не закончились?
Она
Богдан глубоко вздохнул и повторил загадочную фразу:
— Я виноват больше, чем ты думаешь. В том, что случилось с тобой, есть моя прямая вина. Признаться честно, я узнал об этом только сегодня и поверил с большим трудом. Это было как гром среди ясного неба. Шок, боль, агония… Непонимание — почему так, а потом… Все встало на свои места. Иначе и быть не могло. И я не перестану себя винить за то, что был настолько слеп и не видел этого раньше.
Я дотронулась до его руки. Несмотря на легкий мороз, у него были горячие руки, от ладоней даже шел пар. Я просто вложила пальцы в его ладонь, он схватил ее, поднес к губам и начал целовать мои пальцы, как безумный.
— Виноват. Я так виноват, Настя!
— Богдан, ты говоришь загадками и даже немного пугаешь меня.
— Прости…
Он крепко обнял меня, поцеловал тягуче и только потом признался:
— Этот Алексей, взявшийся словно из ниоткуда, был подставным лицом. Его единственной целью было соблазнить тебя и рассорить меня с тобой. Любой ценой. На прямые подкаты ты не поддавалась, тогда в ход пошли грязные методы. Ты никогда не интересовала его сама по себе, поэтому он сразу после тех событий пропал. Тогда все… — вздохнул. — Все было умело подставлено. От и до! Я знаю, кто был заказчиком этой мерзкой подлости.
Дементьев замолчал и мрачно произнес.
— Мои родители.
Я отшатнулась от Богдана в легком шоке, он сжал пальцы на моих плечах:
— Прошу, не уходи. Постой. Настя, я и понятия не имел о том, что это были они. Ни малейшего подозрения не возникло. Я бы и не узнал, если бы сегодня отец случайно не оговорился! Прошу, дай мне шанс. Не бросай меня… Я люблю, люблю тебя! Дочь безумно люблю. Ты нужна мне, как воздух. Дай же мне шанс доказать, что я тоже тебе нужен?
Его слова тронули меня за сердце.
Когда говорят о любви, чаще всего говорят «я хочу тебя, ты нужен или нужна мне», но как мало людей заботятся даже на словах о том, чтобы самому быть нужным, важным…
— Я не собиралась уходить, Богдан! Но я в шоке с того, что за этим стояла твоя семья. Бабушка и дедушка Яны? Об этом и подумать страшно…
— Понимаю. Мне стыдно, — Богдан уронил лицо в ладони. — Мне ужасно стыдно за их поступки. Они посчитали, что ты лишаешь меня перспектив и обеспеченного будущего… Думали, ты не чета мне и рассчитывали, что в дальнейшем я создам семью с девушкой своего круга. Вот только они просчитались, я так и ни с кем не мог сблизиться. Я считал, что ты разбила мне сердце, в то время как сам разбил твое, а родители… потоптались по твоей жизни. Как мне просить за это прощения?
— Никак. То, что сделано, уже не вернуть. Знаешь, я ведь сразу поняла, что не понравилась им, но тебе ничего не говорила, не хотела поссорить тебя с ними или выглядеть прилипалой, которая хочет понравиться всем и сразу. Я думала, со временем… мы понравимся друг другу. Теперь… Как сложно… Я хочу быть с тобой, Богдан. Но эти люди обрекли меня и Яну на годы… Годы одиночества! Я не смогу с ними общаться, слышишь? Я не хочу с ними общаться.. Не хочу, чтобы они лезли к нам с Яночкой. Если мы будем вместе…
Я набралась решимости и четко озвучила свою позицию. Черт побери, это счастье моей семьи, я хочу и буду бороться за то, чтобы оградить нас от гнилых и подлых людей.
— Если мы будем вместе, Богдан, я не хочу видеть их в нашем доме. Не позволю общаться с Яной и, тем более, нашим вторым ребенком. Надеюсь, ты меня поймешь.
— Я сказал им тоже самое.
