имеет на меня виды вызывает отторжение, рвотный рефлекс. Да я и подумать о таком не могла. Ведь с партнером отца я пересекалась всего три раза, не считая сегодняшний день. Ни он не обращал на меня внимание, ни я на него. С чего вообще такое могло случится.
— Почему вы решили, что можете не только задавать такие вопросы, но и поднимать на меня руку? — смотрю на него с агрессией и задаю вопрос, который волнует меня сейчас больше всего.
— Ты скоро узнаешь. Будь разумной девочкой, больше не позволяй себе фривольного поведения. — берет меня под логоть и ведёт меня к машине. — Второго предупреждения не будет.
Фары освещают тёмную парковку, прожекторы не горят, свет проникает на территорию дома из соседних учкастков. Начало осени позволяет наслаждаться теплыми деньками. Но сейчас меня бьёт крупная дрожь, в салоне шикарного авто Александра тепло, а меня колотит.
Отчётливо вижу фигуру Александра. Он стоит спиной к машине, общается с кем-то по телефону. Недолго я была в одиночестве. Дверь с водительской стороны открывается, впуская ночную прохладу. Садится на сиденье и поворачивает голову в мою сторону, я же не решаюсь посмотреть на него.
— Предупреждаю, что отцу ничего говорить не стоит. Иначе я перекрою воздух не только тебе, но и твоим родным. — спокойно и с улыбкой на лице предупреждает он. Слышу эту угрозу, упрямо смотря в лобовое стекло. — Молодец. — гладит большим пальцем по щеке. Меня тошнит от его касаний.
Всю дорогу до моего дома мы провели молча. Останавливает машину напротив особняка и поворачивает голову в мою сторону, впивается взглядом в меня. Напряженно жду, когда я наконец услышу щелчок блокировки дверей.
— До завтра, Лиана. — вздрагиваю, в голосе слышится обманчивая нежность. — будь послушной девочкой. — тут же раздаётся долгожданный щелчок. Я резко тяну ручку, хлопаю дверью и несусь в сторону дома.
Не помню как добралась до своей комнаты. Ложусь на кровать даже не раздевшись и срываюсь на плачь. Больше нет сил сдерживаться, в момент накатывает усталость. Этот день точно войдет в топ самых худших дней в моей жизни. Погружаюсь в тревожный сон только под утро.
Глаза открываю, когда за окном во всю светит солнце. Щурюсь от яркого дневного света. Время 10:34. Суббота, в универе короткий день. Решаю сегодня пропустить пары.
Еле поднимаюсь к изголовью кровати. Воспоминания о вчерашнем вечере тут же накрывают с головой. Это был не страшный сон. Я не знаю что мне теперь делать. Рассказывать отцу нельзя, Александр дал понять что тогда произойдёт. Если пойти в полицию, уверена ему тут же станет известно. Сомниваюсь, что он не купил представителей власти. Проверять что тогда будет я не рискну.
Откладываю пока эти мысли в сторону. Нужно подниматься, пока в комнату не вошла мама. Захожу в ванную, раздеваюсь и прохожу в душевую. Не решаюсь посмотреть на себя в зеркало, боюсь увидеть следы бессной ночи, что я провела в слезах. Принимаю контрастный душ, ощущаю, как усталость стекает с водой. С водой по лицу стикают слёзы. Ну и что, никто не заметит, а мне сейчас необходимо выпустить бушующие внутри эмоции.
Выхожу из душа, привожу себя в порядок, наношу сыворотку и крем на лицо, сушу и укладываю волосы. Надеваю домашнюю одежду и спускаюсь вниз. Желудок скручивает от голода, со вчерашнего обеда ничего не ела.
— Дочка, у тебя всё хорошо? — вижу волнение в глазах мамы, — Почему ты не в университете?
— Доброе утро, мам. — пытаюсь скрыть своё настроение за улыбкой, — Кажется меня вчера продуло, горло болит и поднялась температура. — отвожу взгляд в сторону, отвлекаюсь на приготовление кофе. Врать я не умею, еще с детства родители всегда легко разгадывали моё враньё, глядя в глаза.
— Ох, я сейчас достану таблетки, прими их. — мама начинает суетиться с аптечкой, а я выдыхаю с облегчением. — Вечером же приём, как же так. Если отец узнает, ты получишь за вчерашний вечер, а я за то, что не уследила за тобой.
Мама права. Отцу об этом говорить нельзя. Моё счастье, что он покидает дом ни свет ни зоря.
— Не говори ему, что я не пошла сегодня на пары. — прошу маму, хоть и понимаю, что не скажет.
Весь день я валяюсь в кровати, смотря в потолок. Голову занимали тревожные мысли о том, что говорил Александр. Совсем не понимаю как мне себя вести, с серьёзными проблемами я не сталкивалась, до вчерашнего дня. Делиться проблемами мне не скем, я всегда была замкнутой, узкий круг общения и нтересов удовлетворяли мои потребности. Раньше я еще тесно общалась с Марком и Риткой. Теперь всё изменилось- у Риты свои отношения, в которые она погрузилась с головой, ну а с Марком я больше не хочу иметь ничего общего. Но несмотря на замкнутость, парни всегда обращали на меня внимание, думаю дело не только в приятной внешности, но и в моей любви к гонкам. Только в гонках я участвую далеко не для привлечения внимания парней. Я получаю нереальный кайф, когда чувствую, как в моей крови хлещет адреналин. Не описать, что я чувствую, когда в моих руках руль, а нога упирается в педаль газа. У меня даже сейчас табун мурашек поднимается от макушки головы до самых кончиков пальцев на ногах, при одной только мысли о гонках.
Отец приехал сегодня раньше обычного. Через четыре часа нужно выезжать на приём, а я до сих пор в постеле. Лежу, скрутившись в клубок, глажу шею, нежная кожа до сих пор помнит тиски поганых рук.
Раздаётся стук в дверь моей комнаты.
— Заходи, мам.
— Доченька, отец просит тебя зайти в кабинет. — заглядывает в комнату. В её глаза и голосе волнение. Второй день мама сама не своя. Поссорилась с папой?
— Иду.
Поднимаюсь с постели, смотрю в зеркало и иду на выход из комнаты. У кабинета останавливаюсь, тянусь к ручке и замираю, не могу успакоить сердце. Связано ли это как-то со вчерашним вечером?
— Лиана, заходи, не скребись, — прерывает мои размышления сердитый голос отца.
В кабинете пахнет сигаретами. Дым окутал пространство, шторы плотно закрыты, лишь слабый лучь дневного солнца заглядывает в кабинет. Я стою напростив стола, сцепив руки тереблю край футболки. Стою как нашкодивший ребёнок, жду наказания отца.
— Садись, — я опускаюсь на кресло возле стола и поднимаю на отца взгляд. — Не буду ходить вокруг да около. Я думаю ты понимаешь, что у нас сейчас не лучшие времена. От бизнеса почти ничего не осталось,
