страна стала землей обетованной для угнетенных. Только за 1732 и 1733 годы в шестидесяти семи городах Германии было опубликовано более 300 независимых изданий (не считая периодики). На протяжении XVIII и XIX веков легенда об эмиграции бесконечно перерабатывалась в проповедях, памфлетах, романах и пьесах.
12. Король Пруссии Фридрих Вильгельм I приветствует протестантских изгнанников из архиепископства Зальцбург; иллюстрация из современного памфлета.
Таким образом, эмиграция стала пропагандистским переворотом, имевшим неисчислимое значение для династии Гогенцоллернов и Бранденбургско-Прусского государства. Кроме того, она стала важной отправной точкой, поскольку зальцбуржцы были не кальвинистами (как гугеноты и беженцы из Оранжа), а лютеранами. Претензии на трансконфессиональный протестантский авторитет, которые пиетисты помогли реализовать в Бранденбурге-Пруссии, теперь отразились на всей империи.
6. Власть в стране
ТАУНС
Недалеко от Мюленторштрассе в Старом городе Бранденбурга находится тенистый двор церкви Святого Готтарда. Как и многие другие средневековые церкви курфюршества Бранденбург, церковь Святого Готтарда представляет собой огромный амбар из темно-красного кирпича. Контрфорсы, поддерживающие вздымающиеся своды интерьера, скрыты под огромной крышей из охристой черепицы, чьи нахмуренные карнизы создают ощущение неприступности. У западного входа к стволу романского предшественника нелепо приделана изящная барочная башня. В разгар лета раскидистые деревья затеняют церковный двор. Здесь царит атмосфера мечтательной периферии, однако это древнее ядро города. Отсюда средневековое немецкое поселение распространилось на юг по трем улицам, следуя изгибу реки Гавель.
Путешественник, вошедший в прохладу церкви Святого Готтарда, будет удивлен высотой и размахом интерьера. Внутренние стены выстроились вдоль богато украшенных резьбой мемориалов. Это грандиозные эпитафии, высеченные из камня плиты высотой до двух метров с искусно выполненными надписями. Одна из них посвящена жизни и смерти Томаса Маттиаса, мэра Бранденбурга XVI века, выходца из знатной семьи суконщиков, который занял высокий политический пост при курфюрсте Иоахиме II, но быстро утратил свою популярность, когда его преемник Иоанн Георг возложил на него ответственность за долги, накопленные за предыдущее правление, и умер от чумы в своем родном городе в 1576 году. Рельеф на мемориале изображает сынов Израиля на дальнем берегу Красного моря, когда они бегут из египетского плена. С левой стороны мы видим наплывающую толпу мужчин и женщин в богато украшенной городской одежде, которые хватают своих детей и вещи и оборачиваются только для того, чтобы посмотреть на разворачивающуюся позади них катастрофу, где мужчины в доспехах, основанные и погруженные в закрученные свитки густой серой воды. Другая мемориальная надпись, датированная 1583 годом, возвышается над великолепным резным рельефом, на котором между колоннами двухэтажного неоклассического фахверка разыгрываются сцены из страстей Христовых. На верхнем этаже Христос висит обнаженный, его руки привязаны к перекладине над головой, а тело изгибается и скручивается под ударами трех мужчин с дубинками и плетьми. Эта удивительно динамичная и натуралистичная скульптура посвящена Иоахиму Дамсторфу, бургомистру города Бранденбурга, и его жене Анне Дюрингс; их имена и даты выгравированы на ступенчатом фризе у основания эпитафии. Портреты Дамсторфа и его жены, одетых в нарядные одежды городской олигархии, выглядывают из круглых ниш внизу слева и справа от скульптуры, как будто пытаясь поймать взгляд друг друга на многолюдной сцене между ними.
13. Резной фриз из эпитафии бургомистра Томаса Маттиаса, 1549/1576, церковь Святого Готтарда, Бранденбург
Большая эпитафия, возвышающаяся над тонко вырезанным аллегорическим рельефом с изображением Лазаря и богача, посвящена двум поколениям семьи Требау, еще одного рода мэров. Эти камни памяти уходят далеко в XVIII век - богато украшенная двухметровая табличка справа от алтаря посвящена "выдающемуся советнику и знаменитому купцу и торговцу Старого города Бранденбурга" Кристофу Штрале, который умер в возрасте восьмидесяти одного года в 1738 году. Что поражает в этих предметах, помимо их художественной виртуозности, так это мощное чувство гражданской идентичности, которое они проецируют. Это не просто памятники отдельным людям, а выражение гордости и корпоративной идентичности олигархии. Многие таблички посвящены нескольким поколениям одной семьи и содержат подробную информацию о детях и браках. Самым впечатляющим памятником в соборе Святого Готтарда является кафедра - необычная композитная скульптура из песчаника, в которой сцены из Ветхого и Нового Заветов следуют по винтовой лестнице в алтарь, а вся конструкция опирается на большую и великолепно выполненную бородатую фигуру из белого камня, чья голова склонилась над открытой книгой. Этот замечательный ансамбль, выполненный Георгом Циммерманом и датированный 1623 годом, был спонсирован гильдией суконщиков Старого города, и мы видим их мемориальную табличку, закрепленную на колонне, примыкающей к кафедре. Помимо десяти индивидуальных портретов выдающихся суконщиков - все они грозные фигуры в строгих темных костюмах и белых оборках буржуазии начала XVII века - на табличке указаны клейма и имена ста отдельных мастеров-суконщиков. Трудно представить себе более выразительную и достойную рекламу корпоративного буржуазного самосознания.
Это отнюдь не уникальное явление для церкви Святого Готтарда. Подобные буржуазные городские мемориалы XVII-XVIII веков мы находим и в церквях других бранденбургских городов. Например, церковь Святого Лаврентия в Гавельберге, расположенная в историческом центре города на острове посреди реки Гавель, предлагает аналогичный набор каменных мемориалов, хотя они выполнены в несколько менее возвышенном регистре. Здесь также посвящены в основном торговцам - купцам, лесоторговцам, пивоварам, а также видным семьям мэров. Памятник "уважаемому купцу и торговцу" Иоахиму Фридриху Пейну (ум. 1744) особенно примечателен своей трогательной простотой:
Унтер дизем Лейхен-Штейн
Под этим погребальным камнем
Ruh ich Pein ohn' alle Pein
Я, Пейн, лежу без боли
И вырвался на волю, чтобы покончить со мной.
И ждать, пока Бог явится
Selig für Gott zu erscheinen
Спасен вместе с близкими и родными
В Гавельберге, как и в Бранденбурге, значение городской церкви как форума для коллективного самовыражения городской общины усиливается тем, что оба города являются кафедральными. Таким образом, существует неявная дихотомия между городской церковью в средневековом ядре города, в общине которой доминируют гильдии и городские чиновники, и кафедральным собором, глава которого традиционно набирался из представителей имперской аристократии. Это очень четко выражено в географии Хавельберга, где собор, внушительное сооружение, напоминающее укрепленный замок, смотрит с высоты северного берега реки на маленький островок Старого города с его магазинами, лавками и узкими улочками. В течение всего XIX века социальный характер двух общин был соответственно полярным: Сент-Лоуренс оставался церковью горожан (а также солдат, служивших в местном гарнизоне), в то время как дворяне покровительствовали более возвышенному в социальном и географическом отношении собору.
14. Кафедральный собор Хавельберга
Церковные мемориалы Гавельберга и Бранденбурга напоминают нам о мире, который часто упускается из виду в общих рассказах об истории прусских земель. Это мир городов - социальной среды, в которой доминировали мастера-ремесленники и патрицианские семейные связи, чья идентичность проистекала из укоренившегося чувства автономии и привилегий, как политических, так и культурных, по отношению
