имущих. Но по мере роста численности это предположение стало рушиться.
В 2003 году доклад об антисемитизме, подготовленный Европейским центром мониторинга, был тихо убран в архив, когда выяснилось, что всплеск антисемитской активности в Европе был вызван ростом числа нападений на евреев со стороны молодых мусульман. Однако, несмотря на такие попытки скрыть факты, они продолжали вырываться наружу - зачастую самым жестоким образом. В 2006 году во Франции произошел ужасный случай, когда французский еврей по имени Илан Халими был замучен до смерти в течение трех недель бандой мусульман в Париже, которые называли себя "варварами". Его мучители считали, что смогут получить деньги от Халими и его семьи, потому что "у евреев есть деньги". В годы массовой миграции нападения на евреев стали происходить повсеместно. По данным органа, регистрирующего нападения во Франции, BNVCA (Bureau National de Vigilance Contre l'Antisémitisme), только с 2013 по 2014 год количество зарегистрированных антисемитских нападений во Франции удвоилось, достигнув 851 инцидента в том году. Несмотря на то, что евреи составляют менее 1 % населения, они стали жертвами почти половины всех зарегистрированных расистских нападений во Франции: В 2014 году в День взятия Бастилии молящиеся в синагоге в Париже были забаррикадированы внутри протестующими иммигрантами, скандировавшими, среди прочего, "Смерть евреям" ( ); мусульманский стрелок застрелил трех детей и учителя в еврейской школе в Тулузе в 2012 году; другой мусульманский стрелок застрелил четырех человек в еврейском музее в Брюсселе в 2014 году; еще один мусульманский стрелок убил четырех евреев в кошерной гиперкаше в Париже в 2015 году; и еще один мусульманский стрелок убил еврея, дежурившего в охране Большой синагоги в Копенгагене в 2015 году. Эти убийства, наряду с другими терактами, привели к тому, что вопрос об исламском антисемитизме наконец-то стал обсуждаться.
Но в случае с возрождающимся антисемитизмом, как и в случае с целым рядом новых или возрожденных проблем, путь к признанию происходящего был медленным и почти умышленно вялым. В Германии в 2013 году была создана новая политическая партия "Альтернатива для Германии" (Alternative für Deutschland, AfD). Как только антииммиграционная позиция партии стала очевидной, немецкие СМИ и политический класс были намерены доказать, что партия является антисемитской. Однако в 2014 году не сторонники AfD, а в основном протестующие иммигранты собрались на улицах немецких городов, включая Франкфурт, Дортмунд и Эссен, чтобы скандировать "Хамас, Хамас, всех евреев в газ" и "Еврейское дерьмо". В 2014 году не политик AfD, а мусульманский имам из берлинского района Нойкёльн стоял в мечети и призывал Бога "Уничтожить евреев-сионистов. Убейте их всех до единого". 14
В каждой стране были люди, которые пытались выступить с предупреждениями. Некоторые, как Хирси Али, были людьми, получившими мусульманское воспитание, но покинувшими религию. Другие родились мусульманами и намеревались остаться в религии и продвигать либеральную реформаторскую повестку дня изнутри. Другие предупреждения были вынесены европейцами-немусульманами, которые настаивали на своем праве говорить о своем континенте.
Мало кто делал это с большей страстью, чем знаменитая итальянская журналистка и писательница Ориана Фаллачи. Единственной западной журналистке, которой удалось взять интервью у преследователя Рушди в Иране, Фаллачи на рубеже тысячелетий было уже за семьдесят. В молодые годы ее знаменитые интервью с Хомейни, а также полковником Каддафи, шахом Ирана, Генри Киссинджером и другими сделали ее, возможно, самым страшным интервьюером в мире. 15 Эти встречи с властью вблизи, а также ее путешествия по зонам военных действий привели ее к смертельной ярости по поводу многих вещей - и ярость против ислама была среди них.
Дочь антифашистов, она выросла в Италии времен Муссолини. Через своего отца Фаллачи участвовала в антифашистской деятельности и в конце жизни вспоминала о поручениях, которые выполняла, будучи девочкой: прятала ручные гранаты в листья салата, чтобы доставить их в штаб оппозиции, бегала за оружием и расклеивала партизанские материалы. 16 Ее страна и ее родной город - Флоренция - были оккупированы в 1943-1944 годах нацистами, и хотя ей тогда было всего несколько лет, Фаллачи, как и ее семья, боролась за возвращение своего города и страны. Когда она говорила о фашизме, она говорила с пользой для себя.
После многолетних бескомпромиссных и жестоких интервью Фаллачи обратилась к беллетризованным рассказам о своей жизни, в том числе к роману (Inshallah), основанному на ее переживаниях во время гражданской войны в Ливане. В 1990-е годы она уединилась, живя над магазином своего издателя в Нью-Йорке и работая над романом о своей семье и детстве. Когда случилось 11 сентября, это разбудило дремлющий литературный вулкан на Манхэттене. В течение двух недель она написала длинное эссе, которое вошло в специальное приложение итальянской газеты Corriere della Sera. Это была характерная для нее бурная, проникновенная, проливная и яростная атака: на людей, обрушивших башни-близнецы, на людей, закрывших глаза на угрозу, на мусульман всего мира, которые праздновали этот акт, и на саму религию ислама. Это была самобытная и страстная постановка. 17
Это издание Corriere было распродано, и Фаллачи быстро превратил полемику в короткую книгу, опубликованную в 2002 году. Книга "Ярость и гордость" разошлась тиражом более миллиона экземпляров в Италии и еще сотни тысяч экземпляров в переводах по всей Европе. С самого начала книга подверглась яростным контратакам, а на ее родине ее яростно защищали как религиозные, так и атеистические люди, подобные Фаллачи. В приливе и отливе интеллектуальной и политической моды легко забыть или отвергнуть как "ночную сенсацию" такие произведения, как "Ярость и гордость" ( ). Но почти ни одно произведение не оказывало столь широкого и мощного воздействия на читателей и не сохраняло столь сильного эффекта вдали от вежливого общества.
Приняв, по ее собственному признанию, форму "J'accuse" или проповеди Западу, работа Фаллачи обрушилась на тех, кто осуществлял террор во имя ислама, на растущее число мусульман на Западе и на тех, кто на Западе "не имеет смелости" выступить против этих приезжих. 18 "Я очень, очень, очень зла. Злюсь с яростью, холодной, ясной, рациональной", - написала она в самом начале. Ярость, которая исключает всякую отстраненность, всякую снисходительность, которая приказывает мне ответить им и плюнуть им в лицо". 19 С тех пор уровень ярости не снижался.
Рассказывая о борьбе, в которой она и ее семья участвовали в детстве, она сравнивает ее с недавней реакцией государственных чиновников на "оккупацию" площади Дуомо во Флоренции, когда сомалийские мусульмане во Флоренции установили палатки вокруг собора. Лагерь просуществовал три месяца и вызвал серьезные споры во Флоренции того времени. В своей полемике Фаллачи рассказала о
