Она не согласилась; она предложила скорее удалиться из Шотландии, чтобы позволить Дарнли править; и она закончила беседу предостережением: "Я не желаю, чтобы вы делали что-либо, что могло бы нанести урон моей чести или совести; и поэтому, молю вас, пусть дело будет так, как оно есть, пока Бог по Своей благости не исправит его".35 Несколько раз она заговаривала о самоубийстве.36
Примерно в октябре 1566 года Аргайл, сэр Джеймс Бальфур, Ботвелл и, возможно, Лэттингтон подписали договор, чтобы избавиться от Дарнли. Граф Лен nox узнал о заговоре и предупредил своего сына; Дарнли, который жил отдельно от Марии, присоединился к отцу в Глазго (декабрь 1566 года). Там он заболел, по-видимому, от оспы, хотя ходили слухи о яде. Тем временем развивающаяся близость Марии с Ботвеллом вызвала подозрение в прелюбодеянии; Нокс открыто называл ее шлюхой.37 Похоже, она обратилась к архиепископу Гамильтону с просьбой организовать развод Ботвелла с женой. Она предложила Дарнли посетить ее; он послал ей оскорбительный ответ; она все же отправилась к нему (22 января 1567 года), заявила о своей верности и вновь пробудила его любовь. Она умоляла его вернуться в Эдинбург, где, как она обещала, она будет лелеять его здоровье и счастье.
Здесь на сцену выходят "Письма из шкатулки", и вся дальнейшая история отчасти зависит от их подлинности, которая до сих пор оспаривается спустя четыреста лет. Они якобы были найдены в серебряной шкатулке, подаренной Марией Ботвеллу и отобранной у слуги Ботвелла 20 июня 1567 года агентами знати, которая в то время стремилась свергнуть королеву. На следующий день ларец был открыт Мортоном, Летингтоном и другими членами Тайного совета. Вскоре он был представлен шотландскому парламенту, а затем и английской комиссии, судившей Марию в 1568 году. Содержимое шкатулки - восемь писем и несколько отрывочных стихотворений, все на французском языке, без даты и адреса, но предположительно от Марии к Ботвеллу. Лорды Совета поклялись шотландскому парламенту, что письма были подлинными и не были подделаны; Мария утверждала, что они были подделаны. Ее сын, очевидно, считал их подлинными, поскольку уничтожил их;38 Остались только копии. Континентальные правители, которым показывали копии, вели себя так, словно считали их подлинными.39 Елизавета сначала сомневалась, а затем нерешительно приняла их подлинность. Читая их, мы в первую очередь сомневаемся, что женщина, замышлявшая убийство мужа, стала бы так небрежно и подробно излагать свои намерения в письмах, доверенных перевозчикам, которые могли быть перехвачены или испорчены; маловероятно, чтобы столь уличающие Ботвелла письма были сохранены им самим; И столь же маловероятно, что кто-либо в Шотландии, даже ловкий Лэттингтон (которого особенно подозревают), мог подделать какую-либо значительную часть этих писем за один день между захватом шкатулки и показом писем Совету или Парламенту. Самое инкриминируемое письмо - второе - странно длинное, занимает десять печатных страниц; если оно было подделано, то это самая замечательная подделка, поскольку его эмоциональное содержание кажется настолько же верным характеру Марии, насколько ее почерк похож на ее руку. В нем Мэри предстает как жалеющая, колеблющаяся и стыдящаяся соучастница убийства Дарнли.I
Больной, испуганный, доверчивый король позволил провезти себя через всю Шотландию в санях и разместить в старом пасторате Кирк-о-Филд на окраине Эдинбурга. Мария объяснила, что не может сразу отвезти его в Холируд, чтобы он не заразил их ребенка. Две недели он пролежал там. Мария навещала его ежедневно и ухаживала за ним так заботливо, что к нему вернулись силы, и он написал отцу (7 февраля 1567 года): "...мое хорошее здоровье... скорее пришло благодаря доброму обращению... королевы, которая, уверяю вас, все это время, и до сих пор, использует себя как естественная и любящая жена. Я надеюсь, что Бог осветит радостью наши сердца, так долго страдавшие от бед".41 Почему она должна была выхаживать его в течение томительных недель, если знала, что он должен быть убит, - это часть загадки Марии Стюарт. Вечером 9 февраля она оставила его, чтобы присутствовать на свадьбе одной из своих служанок в Холируде. В ту ночь в доме Кирк-о-Филд произошел взрыв, а утром Дарнли был найден мертвым в саду.
Поначалу Мария вела себя как невинная женщина. Она скорбела, сетовала и клялась отомстить; она занавесила свою комнату черной шторой от света и оставалась там в темноте и одиночестве. Она приказала провести судебное расследование и объявила денежное и земельное вознаграждение за информацию, которая приведет к поимке преступников. Когда на городских стенах появились плакаты, обвиняющие Ботвелла в убийстве, а некоторые из них - в причастности к нему королевы, в прокламации содержался призыв к обвинителям явиться со своими доказательствами и обещание защиты и вознаграждения информаторам. Автор(ы) плакатов отказались явиться, но граф Леннокс призвал королеву немедленно предать Ботвелла суду. Ботвелл поддержал их требование. 12 апреля он предстал перед судом; Леннокс, то ли не имея доказательств, то ли опасаясь солдат Ботвелла в столице, остался в Глазго; Ботвелл был оправдан, и парламент официально объявил его невиновным. 19 апреля он убедил Аргайлла, Хантли, Мортона и дюжину других дворян подписать "ленту Эйнсли", подтверждая свою веру в его невиновность, обязуясь защищать его и одобряя его брак с Марией. Теперь она публично благоволила к Ботуэллу и добавила к уже сделанным ему дорогим подаркам множество других.
23 апреля она навестила сына в Стирлинге; ей было суждено больше никогда его не увидеть. На обратном пути в Эдинбург она и Летингтон были застигнуты Ботвеллом и его солдатами и силой доставлены в Данбар (24 апреля). Летингтон протестовал; Ботвелл угрожал убить его. Мария спасла его, и он был освобожден; после этого он присоединился к врагам королевы. В Данбаре возобновились переговоры о разводе Ботвелла. 3 мая он и Мария вернулись в Эдинбург; она объявила себя свободной от принуждения; 7 мая он получил развод, а пятнадцатого, когда ее католический духовник отказался их обвенчать, они были обвенчаны по протестантскому обряду некогда католическим епископом Оркнейским. Католическая Европа, прежде преданная Марии, теперь ополчилась против нее как против заблудшей души. Католическое духовенство Шотландии держалось от нее в стороне; протестантское министерство требовало ее низложения; народ был настроен враждебно; немногие сочувствующие приписывали ее безрассудное увлечение любовному зелью, которое дал ей Ботвелл.
10 июня вооруженный отряд окружил замок Бортвик, где находились Мэри и Ботвелл. Им удалось бежать, причем Мэри переоделась мужчиной. В Данбаре Ботвелл собрал тысячу человек, и с ними он и Мария попытались силой вернуться в Эдинбург. У Карберри-Хилл (15 июня) им противостояли равные силы, несущие знамя с фигурами мертвого Дарнли и младенца Якова VI. Ботвелл
