Юстиниан построил для них базилику, о размерах которой можно судить по ее библиотеке, состоящей из 150 000 томов или свитков. Суд должен был проходить перед магистратом, назначенным императором; но по желанию обеих сторон дело могло быть передано в епископский суд. На каждом процессе перед судьей клали экземпляр Библии; адвокаты должны были поклясться на ней, что приложат все усилия для честной защиты своих клиентов, но откажутся от дела, если сочтут его нечестным; истец и ответчик также должны были поклясться в справедливости своего дела. Наказания, хотя и суровые, редко были обязательными; судья мог смягчить их для женщин, несовершеннолетних и пьяных преступников. Тюремное заключение использовалось как содержание под стражей до суда, но редко как наказание. Кодекс Юстиниана отступил от законов Адриана и Антонина Пия, разрешив в качестве наказания нанесение увечий. Сборщики налогов, фальсифицирующие декларации, и лица, копирующие монофизитскую литературу, могли лишиться руки, исходя из того, что преступник должен заплатить за преступление. Ампутация носа или горла часто встречается в Кодексе; позднее византийское право добавило ослепление, особенно в качестве средства для лишения наследников или претендентов на трон. Смертная казнь для свободных людей исполнялась через обезглавливание, для некоторых рабов - через распятие. Колдунов и дезертиров из армии сжигали заживо. Осужденный гражданин мог обратиться в вышестоящий суд, затем в сенат и, наконец, к императору.
Кодексом Юстиниана мы можем восхищаться скорее в целом, чем по частям. Больше всего он отличается от предыдущих кодексов своей жесткой ортодоксальностью, глубоким обскурантизмом, мстительной суровостью. Образованный римлянин нашел бы жизнь более цивилизованной при Антонинах, чем при Юстиниане. Император не мог избежать своего окружения и своего времени; в своем стремлении унифицировать все он кодифицировал суеверие и варварство, а также справедливость и милосердие своей эпохи. Кодекс был консервативен, как и все византийское, и служил смирительной рубашкой для цивилизации, которой, казалось, не суждено было умереть. Вскоре ему перестали подчиняться, за исключением сузившейся области. Восточные еретики-националисты, которых она испепеляла, открыли свои объятия мусульманам и процветали лучше под властью Корана, чем под властью кодекса. Италия под властью лангобардов, Галлия под властью франков, Англия под властью англосаксов, Испания под властью вестготов игнорировали эдикты Юстиниана. Тем не менее Кодекс на протяжении нескольких поколений обеспечивал порядок и безопасность пестрому скоплению народов и позволял через границы и по улицам десятка государств передвигаться свободнее и безопаснее, чем в тех же регионах сегодня. Он до конца оставался кодексом Византийской империи; а через пять веков после его исчезновения на Западе он был возрожден юристами Болоньи, принят императорами и папами и вошел, как подмостки порядка, в структуру многих современных государств.
V. ИМПЕРАТОРСКИЙ ТЕОЛОГ
Оставалось только унифицировать веру, превратить Церковь в однородный инструмент управления. Вероятно, благочестие Юстиниана было искренним, а не просто политическим; сам он, насколько позволяла Феодора, жил как монах в своем дворце, постясь и молясь, перелистывая богословские тома и споря о доктринальных тонкостях с профессорами, патриархами и папами. Прокопий, с прозрачным согласием, цитирует одного из заговорщиков: "Не стоит отказываться от убийства Юстиниана тому, в ком есть хоть капля духа; не стоит бояться человека, который всегда сидит без охраны в каком-нибудь холле до поздней ночи, жадно разворачивая христианское Писание в компании со священниками, находящимися в преклонном возрасте".26 Почти первым делом Юстиниан использовал свою власть в качестве регента Юстина для того, чтобы положить конец разрыву, который увеличился между Восточной и Западной церковью из-за "Энотикона" императора Зенона. Приняв точку зрения папства, Юстиниан заручился поддержкой ортодоксального духовенства в Италии против готов, а на Востоке - против монофизитов.
Эта секта, страстно утверждавшая, что во Христе есть только одна природа, стала почти столь же многочисленной в Египте, как и католики. В Александрии они были настолько развиты, что в свою очередь разделились на ортодоксальных и гетеродоксальных монофизитов; эти фракции сражались на улицах, а их женщины присоединялись к ним, бросая ракеты с крыш. Когда вооруженные силы императора поставили католического епископа на престол Афанасия, прихожане встретили его первую проповедь залпом камней и были зарублены на месте имперскими солдатами. Пока католицизм контролировал александрийский епископат, ересь распространилась по всей деревне; крестьяне игнорировали указы патриарха и приказы императора, и Египет был наполовину потерян для империи за столетие до прихода арабов.
В этом вопросе, как и во многих других, настойчивая Феодора одержала верх над колеблющимся Юстинианом. Она затеяла интригу с Вигилием, римским дьяконом, чтобы сделать его папой, если он пойдет на уступки монофизитам. Папа Сильверий был удален из Рима Белисарием (537) и сослан на остров Пальмария, где вскоре умер от жестокого обращения; Вигилий же стал папой по приказу императора. Приняв мнение Феодоры о том, что монофизитство не может быть подавлено, Юстиниан попытался умиротворить его последователей в документе имперского богословия, известном как "Три главы". Он вызвал Вигилия в Константинополь и призвал его подписаться под этим заявлением. Вигилий неохотно согласился, после чего африканское католическое духовенство отлучило его от церкви (550); он отозвал свое согласие, был сослан Юстинианом на скалу в Проконнесе, снова согласился, получил разрешение вернуться в Рим, но умер по дороге (555). Никогда еще император не предпринимал столь открытой попытки доминировать над папством. Юстиниан созвал экуменический собор в Константинополе (553); на нем почти не было западных епископов; собор утвердил формулы Юстиниана, западная церковь их отвергла, и восточное и западное христианство на столетие возобновили раскол.
В конце концов смерть победила во всех спорах. Кончина Феодоры в 548 году стала для Юстиниана самым тяжелым из многих ударов, сломивших его мужество, ясность и силу. Ему было шестьдесят пять лет, он ослабел от аскетизма и постоянных кризисов; он оставил управление страной подчиненным, пренебрег обороной, которую с таким трудом построил, и предался богословию. Сто бедствий омрачили оставшиеся семнадцать лет, в течение которых он пережил самого себя. Особенно частыми в это царствование были землетрясения; дюжина городов была почти стерта с лица земли, а их восстановление истощило казну. В 542 году пришла чума, в 556-м - голод, в 558-м - снова чума. В 559 году гунны Котригура перешли Дунай, разграбили Мезию и Фракию, взяли тысячи пленников, насиловали матрон, девственниц и монахинь, бросали собакам младенцев, рожденных пленными женщинами в походе, и продвинулись к стенам Константинополя. Испуганный император обратился к великому полководцу, который так часто спасал его. Белисарий был стар и немощен, но все же надел доспехи, собрал 300 ветеранов, сражавшихся с ним в Италии, набрал несколько сотен необученных людей и вышел навстречу 7000 гуннов. Он расположил свои
