from an African Forest. Основываясь на экстраполяции некоторых научных данных, Куаммен устанавливает дату передачи вируса от шимпанзе к человеку около 1908 года в районе, известном как Леопольдвиль (позднее Киншаса) в Демократической Республике Конго. Описание яркое и правдоподобное, но многое в нем вызывает у меня сомнения:
Давайте отдадим ему должное: он не просто охотник на стрижей, а Охотник на стрижей. Если предположить, что он жил где-то в первом десятилетии ХХ века, то, скорее всего, он поймал шимпанзе в капкан, сделанный из лесной лозы, или в какую-то другую ловушку, а затем убил животное копьем. Возможно, он был пигмеем племени бака, живущим самостоятельно со своей большой семьей в лесу или работающим как крепостной под "защитой" вождя деревни банту... Невозможно установить ни его личность, ни даже этническую принадлежность, но в этом отдаленном юго-восточном уголке тогдашней немецкой колонии Камерун было много кандидатов. . .
Шимпанзе, привязанный за ногу или за руку, тоже был напуган приближением человека, но при этом он был зол, силен и опасен. Возможно, человек убил его, не поранившись, если да, то ему повезло. А может быть, произошла страшная драка, и шимпанзе даже избил его или сильно укусил. Но он победил. Тогда он зарезал бы свою добычу, возможно, на месте...
Я представляю, как он наносит длинный, внезапный удар по тыльной стороне левой руки, по мускулистой перепонке между большим и указательным пальцами, и плоть его становится розовой и сырой почти прежде, чем он увидит или почувствует повреждение, потому что лезвие было таким острым... Его кровь вытекала и смешивалась с кровью шимпанзе, а кровь шимпанзе вытекала и смешивалась с его кровью, так что он уже не мог определить, кто из них кто. Он был по локоть в крови. Он вытер руку. Кровь снова потекла в его порез, снова капнула в него из шимпанзе, и он снова вытер руку. Он никак не мог понять, ни языком, ни словами, ни мыслями, что это животное - SIV-положительное. В 1908 году такой идеи не существовало.
Это возможный сценарий. Я не могу сказать, что ничего подобного не было. Я просто удивляюсь, почему это не произошло на много веков раньше. Африканцы тысячелетиями охотились на шимпанзе и готовили из них пищу". Интересным дополнением к теории Куаммена является то, что впоследствии вирус распространялся среди населения медленно. Однако начиная с 1917 года европейские врачи проводили кампании по вакцинации против сонной болезни, используя стеклянные шприцы многоразового использования. Один французский колониальный врач в течение двух лет вылечил более пяти тысяч больных, используя всего шесть шприцев. Пик этих кампаний пришелся на начало 1950-х годов, и к этому времени появился предшественник смертельно опасного штамма ВИЧ.
Если задуматься, то можно прийти к выводу, что идет борьба нарративов, причем наука отдает предпочтение одному из них, а не другому.
В первом сценарии из-за использования сомнительных экспериментов на животных ученые выпускают на население чуму огромных масштабов, которая заражает более шестидесяти миллионов человек и приводит к смерти не менее тридцати девяти миллионов.
По второму сценарию случайная встреча в джунглях с зараженным шимпанзе приводит к межвидовой передаче инфекции, затем, поскольку это всегда хорошая игра, обвиняют урбанизацию и проституцию, а также, возможно, небольшую непреднамеренную помощь западной медицины, и вы получаете новую болезнь!
Стоит ли удивляться, что ученые отдают предпочтение сценарию номер два?
Хотя я не могу сделать однозначный вывод о том, какой из сценариев более вероятен, первый, в котором шимпанзе непосредственно заготавливаются для получения органов и выращивания вируса полиомиелита, представляется мне наиболее логичным. В нем не так много движущихся частей.
Вирус содержится в определенном проценте из пятисот шимпанзе, принесенных в жертву. Их разделывают, затем используют для выращивания вакцины против полиомиелита, которую затем дают перорально почти миллиону африканцев. Есть и другая часть истории, которая делает рассказ Хупера более правдоподобным.
После того как Хупер сделал заявление о том, что вакцина против полиомиелита, выращенная в тканях шимпанзе и введенная людям, является источником эпидемии ВИЧ-СПИДа, было проведено "расследование". Когда я читал рассказ Хупера, он звучал очень похоже на расследование Яна Липкина в отношении вируса XMRV.
В ходе этого грандиозного исследования были взяты пробы вакцины от полиомиелита 1957-1960 гг. на предмет наличия в них следов ДНК шимпанзе, или сиамского вируса. И вот, пожалуйста, они ничего не нашли!
Есть только одна проблема. Все образцы, которые они использовали, были из США.
У них не было образцов вакцины против полиомиелита из Африки. В образцах вакцины против полиомиелита из США никогда не использовались ткани шимпанзе в качестве среды роста или клеточной линии.
Они НЕ проверяли африканские образцы оральной полиомиелитной вакцины, для производства которой использовались ткани шимпанзе.
Вот что пишет Хупер о предполагаемом расследовании использования тканей шимпанзе при разработке вакцины против полиомиелита, проведенном Королевским обществом в сентябре 2000 года:
Вместо обещанной открытой и честной дискуссии и объективного расследования теории ОПВ на конференции была предпринята тщательно спланированная попытка подавить эту теорию честными и нечестными методами. Конференция была посвящена тестированию образцов вакцины ЧАТ, которые головной институт (The Wistar в Филадельфии) наконец-то предоставил для независимого анализа. Вакцинаторы и организаторы конференции настаивали на том, что образцы вакцины являются репрезентативными для тех партий, которые были подготовлены для использования в Африке. Поскольку в них не было обнаружено ВИЧ, SIV и ДНК шимпанзе, они пришли к выводу, что гипотеза ОПВ опровергнута, и покорная пресса в основном согласилась с ними.
Однако реальность оказалась совершенно иной. Ни один из исследуемых образцов никогда не был вблизи Африки, не говоря уже о подготовке к африканским испытаниям.
По мере того как проходили недели и месяцы после встречи, становилось ясно, что происходит тщательно организованное "обеление", частично со стороны первоначальных участников (которые, в частности, опирались на свидетелей, изменяя ключевые моменты своих рассказов), а частично со стороны благонамеренных ученых-исследователей, которые не могли допустить, что их работы последних десяти лет могут быть ошибочными, а во-вторых, не хотели или не могли представить, что их коллеги могут говорить неправду.
Я никогда не встречался с Эдвардом Хупером, но он писал эту статью в 2004 году, за несколько лет до того, как я занялся подобными исследованиями. Я уверен, что он, должно быть, прошел аналогичную эволюцию - от подающего надежды вопрошателя до разочарованного критика. Неужели так трудно представить, что члены организации не будут верить в худшее о своих собственных членах? Разве мы не видим такую же картину среди полицейских, представителей духовенства и нашего политического класса? Разве
