человека кажется забавным, если поведение рискованное, может легко показаться нигилизмом тому, кто живет в рациональном страхе перед вирусом.
Пожилые люди, люди со слабой иммунной системой, люди с невакцинированными детьми дома, и просто люди, которые приняли близко к сердцу запреты избегать болезни любой ценой: эти люди исчислялись миллионами и чувствовали угрозу - даже нападение - от беззаботного безрассудства, которое они видели вокруг себя.
Толпа "риск-офф", по своей природе, была гораздо менее заметна, чем тусовщики "страх-офф, риск-он". Их не видели целующимися и курящими возле переполненных баров, они не одевались как обезьяны на пропитанные алкоголем крипто-конвенции, они не привлекали к себе внимания, распевая (распевая!) в вагонах метро. На самом деле, они вообще не ездили на метро.
Некоторые из тех, кто не рисковал, смогли перенести свою работу полностью в Интернет и работать из дома, сведя контакты с людьми к минимуму. Другие, которых миллионы, предпочли полностью отказаться от работы, чем рисковать, выходя в мир, отравленный не только вредоносным вирусом, но и заметным ростом бесцеремонного, асоциального и даже преступного поведения.
Состояние преступности в 2019 году было похоже на состояние инфекционных заболеваний: Она была чрезвычайно низкой по историческим меркам и неуклонно снижалась на протяжении десятилетий. Как человек, проживший в Нью-Йорке двадцать пять лет, я сам видел, как это происходило. Когда я приехал сюда в 1997 году, преступность была на рекордно низком уровне. Эпидемия крэка закончилась, никто не ожидал, что его ограбят при выходе из квартиры, а количество убийств в Нью-Йорке сократилось на 56 процентов всего за шесть лет - с 2 245 в 1990 году до 983 в 1996 году. Я, как говорится, не растерялся, и со мной все было в порядке.
В 2005 году я переехал в квартиру на первом этаже в районе, который раньше назывался Алфавит-Сити, но который каким-то образом был успешно переименован в Ист-Виллидж, в попытке сделать его более похожим на благородный Гринвич-Виллидж в миле к западу. В квартире было небольшое подполье, которое мы с небольшим успехом пытались превратить в телевизионную комнату; когда мы делали ремонт, то обнаружили за фальшстеной дыру, содержимое которой свидетельствовало о том, что раньше квартира использовалась как притон для наркоманов. Наверху, первое, что мы сделали, это сняли все решетки с окон. В том году количество убийств в городе, продолжая свое долговременное светское падение, снизилось еще больше - до 539.
К 2017 году Ист-Виллидж потерял для нас свое очарование, и мы переехали. В районе еще оставались очаги старого-легендарного слэм-поэтического места, например, кафе поэтов Nuyorican, основанное в 1973 году, все еще продолжало работать в здании через дорогу, которое оно купило в 1980 году, а Федеральный народный кредитный союз Нижнего Ист-Сайда (LESPFCU) продолжал оказывать жизненно важную услугу давним жителям местных многоквартирных домов, находящихся под управлением города. Но LESPFCU больше не был единственным банком в шаговой доступности; казалось, что на каждом углу улицы находится филиал какого-нибудь транснационального гиганта финансовых услуг. В районе появились бары и закусочные, рассчитанные на студентов Нью-Йоркского университета и других близлежащих университетов, а также огромное количество новых элитных квартир. У новых жителей-миллионеров не было причин беспокоиться о преступности: Число убийств в городе в том году составило всего 292 - новый исторический минимум, журнал Economist объявил Нью-Йорк одним из самых безопасных городов мира, опередив такие места, как Тайбэй, Милан и Абу-Даби, а Манхэттен, в частности, был безопасен даже по стандартам Нью-Йорка.
По мере того как росли цены на недвижимость и множились суши-рестораны, наступало понятное благодушие: Преступность всегда будет низкой и падающей, а Ист-Виллидж (и Бруклин, и Нью-Йорк в целом) станет еще одной остановкой на международной хипстерской тропе кофеен третьей волны и скейт-шопов, продающих коллекционные толстовки. Люди, живущие в центре Манхэттена, больше не чувствовали необходимости держать себя в руках - насильственные преступления и даже ненасильственные преступления, такие как грабежи, стали чем-то вроде инфекционных заболеваний, о которых мы практически перестали беспокоиться на ежедневной основе.
Затем, во время пандемии, долгосрочные тенденции изменились на противоположные. Для небольшого меньшинства людей возросшая свобода означает свободу совершать преступления. Мародерство, связанное с некоторыми протестами Black Lives Matter летом 2020 года, было во многом исключительным, но оно предвещало действительно устойчивый и общенациональный рост антисоциального поведения. Все, чья работа связана с непосредственным взаимодействием с населением, - медсестры, учителя, стюардессы, работники розничной торговли - сообщают о поразительно высоком уровне насилия в отношении них. Преступления на почве ненависти достигли самого высокого уровня с 2008 года, причем преступления на почве ненависти к чернокожим выросли почти на 50% в период с 2019 по 2020 год - с 1 930 до 2 871.
Города, когда они хорошо работают, являются упражнением в сотрудничестве и сострадании - плотность населения дает множество преимуществ, но также увеличивает вероятность того, что кто-то физически очень близкий к вам сделает что-то, что хорошо для него, но плохо для вас. Бесчисленные писаные и неписаные правила и конвенции развивались на протяжении многих лет, чтобы попытаться сбалансировать конкурирующие требования людей - стоять справа, ждать своей очереди, стоять лицом к дверям лифта, не носить рюкзак в метро и не размахивать руками, когда садишься, использовать наушники, если слушаешь музыку, и тому подобное. Нарушение этих правил - это акт агрессии, утверждение индивидуальной власти над коллективным благом.
Пандемия совершенно неожиданно и весьма значительно расширила круг моделей поведения, которые считались антисоциальными и агрессивными. Проходы в супермаркетах стали улицами с односторонним движением; не одобрялось, если человек шел не в ту сторону. Вход в уже занятый лифт стал социальным минным полем. Кроме того, существовал целый ряд способов не надеть маску должным образом, с изысканными градациями агрессии в зависимости от того, насколько проветриваемым было место, насколько близко вы находились к другим людям, сколько других людей были в масках, разговаривали ли вы, насколько громко вы говорили, насколько большая часть вашего носа могла быть закрыта и так далее. Количество убийств в Нью-Йорке снова резко возросло, поднявшись до 462 в 2020 году и 485 в 2021 году. Эти цифры все еще ниже, чем, скажем, в 2011 году, который, конечно, не казался особенно небезопасным в то время. Но мы, как люди, лучше различаем движение, чем величину: Внезапный подъем с низкого уровня гораздо сильнее бросается в глаза (и больше привлекает внимание), чем медленное снижение до чуть более высокого уровня.
Для некоторых все это было просто слишком. Основной залог цивилизованности - это золотое правило: Относись к другим так, как ты хотел
