что мы будем сидеть здесь и пить Шато де Шасселас". Затем персонажи начинают перебивать друг друга, рассказывая все более абсурдные истории о том, каким несчастным было их детство:
Хезекия: "Да. В те времена мы были бы рады цене чашки чая".
Обадия: "Чашка холодного чая".
Иезекииль: "Без молока и сахара".
Джосайя: "Или чай!"
Езекия: "В грязной, треснувшей чашке".
Иезекииль: "Раньше у нас не было чашки. Нам приходилось пить из свернутой газеты".
И так они продолжают рассказывать все более невероятные истории о своем жилье, условиях труда и семейной жизни, пока Иезекииль не совершает переворот: "Я должен был вставать утром в десять часов, за полчаса до сна, выпивать чашку серной кислоты, работать двадцать девять часов в сутки на мельнице, платить владельцу мельницы за разрешение приходить на работу, а когда мы приходили домой, отец и мать убивали нас и танцевали на наших могилах, распевая "Аллилуйя"". "На это Езекия отвечает: "Но попробуйте рассказать об этом нынешней молодежи, и они вам не поверят".
Как это ни невероятно, но условия, в которых пришлось жить городской бедноте во время промышленной революции, были не так уж далеки от опыта Иезекииля и его приятелей. Миллионы обездоленных семей, мигрировавших из сельской местности в города в поисках работы, находили работу на фабриках, но дни были долгими, утомительными и опасными. Не щадили даже несовершеннолетних. Содержание Закона о фабриках 1833 года дает представление об условиях труда в то время. Самое поразительное, что он ограничивал детей в возрасте от девяти до двенадцати лет сорока восемью часами работы в неделю. Даже эти ограничения оспаривались экономическими либералами, которые рассматривали законы о детском труде как неоправданное вмешательство государства в функционирование свободного рынка. Чтобы хоть как-то облегчить страдания от своего положения, люди пили, а среди городской бедноты был широко распространен алкоголизм. Как гласила народная поговорка, самый быстрый способ уехать из Манчестера - это бутылка. Одним из последствий того, что Хобсбаум называет "язвой крепкого алкоголя", стало широко распространенное домашнее насилие.
В скетче Monty Python Обадайя, которого играет Грэм Чепмен, насмехается над Клизом, когда тот говорит, что "раньше жил в этом крошечном старом доме с большими дырами в крыше". "Мы жили в одной комнате, двадцать шесть человек, без мебели. Половина пола отсутствовала; мы все ютились в одном углу, боясь упасть!" И снова это было лишь небольшим преувеличением. Нередко целые семьи жили в одной маленькой комнате плохо построенного доходного дома без мебели, потому что были вынуждены закладывать или продавать свое имущество, чтобы купить еду. Пожалуй, самой шокирующей особенностью условий жизни городских рабочих было отсутствие санитарии. Британские города росли быстро и бессистемно, и в них отсутствовала базовая инфраструктура, такая как канализация и безопасная питьевая вода. Отходы жизнедеятельности людей выбрасывались на неухоженные улицы, хранились в подвалах и скапливались в переполненных выгребных ямах. Оттуда они попадали в ручьи и реки, которые были основным источником воды. Энгельс, соратник и покровитель Маркса, живший в Манчестере в середине XIX века, описывал "грязь, разруху и непригодность для жизни" как "ад на земле". Все, кто мог себе это позволить, жили за пределами трущоб, часто на западе и, соответственно, на ветру от промышленного центра. Подобная модель городской сегрегации сохраняется во многих европейских городах и сегодня, включая Лондон и Париж.
Теснота и антисанитария в городских кварталах рабочего класса создали новую среду обитания, в которой процветали ранее не встречавшиеся патогенные микроорганизмы . Инфекционные заболевания здесь не отступали. В середине XIX века на их долю приходилось около 40 процентов смертей в Англии и Уэльсе, причем в городских районах этот показатель был гораздо выше. В Лондоне они были причиной 55 процентов смертей, а в некоторых районах Ливерпуля и Манчестера - около 60 процентов. В книге "Положение рабочего класса в Англии" (1845) Энгельс подсчитал, что риск умереть от инфекционных заболеваний был в четыре раза выше в крупных промышленных городах, таких как Манчестер и Ливерпуль, чем в прилегающей сельской местности. Одним из главных виновников был туберкулез, передающийся воздушно-капельным путем, когда человек кашляет или чихает, а другой вдыхает капельки, содержащие бактерии туберкулеза. Другой причиной были диарейные заболевания, передающиеся через воду. Теснота и антисанитарные условия жизни способствовали распространению этих болезней.
Но, по мнению британского историка Ричарда Эванса, холера была "классическим эпидемическим заболеванием Европы в эпоху индустриализации"." Хотя в 1800-х годах холера не убивала столько людей, сколько эндемические заболевания, такие как туберкулез и диарейные болезни, передающиеся через воду, скорость и жестокость, с которой она поражала людей, заставляли бояться ее так же, как чумы в предыдущие века. Vibrio cholerae распространяется через воду, загрязненную фекалиями инфицированного человека. Когда вибрион попадает в кишечник, иммунная система атакует его. Но есть один нюанс: когда патогены погибают, они выделяют невероятно мощный токсин, который заставляет плазму - прозрачную жидкую составляющую нашей крови - стекать в кишечник. Оттуда она выводится из организма через бурную диарею и рвоту. В тяжелых случаях жертвы могут потерять четверть жидкости в организме в течение нескольких часов. Из-за сильного обезвоживания больные выглядят сморщенными. Разрывы капилляров делают кожу черно-синей. Через несколько дней после появления симптомов чуть больше половины жертв умирали. Холера продолжала наводить ужас даже после смерти: в некоторых случаях из-за посмертных мышечных сокращений конечности трупов после смерти яростно дергались, создавая впечатление, что телеги, на которых везли тела жертв для захоронения, кишат жизнью.
Холера была эндемична в дельте Ганга на протяжении многих веков. Впервые она вырвалась за пределы родного дома в 1817 году, будучи занесенной войсками Ост-Индской компании, когда они брели по субконтиненту; маркиз Гастингс потерял треть своих 10 000 человек от холеры, сражаясь с маратхами. По мере того как все больше людей стали путешествовать между Индией и остальным миром на все более быстроходных кораблях, холера стала распространяться за пределы Южной Азии. Vibrio cholerae заносилась в кишечник путешественников, а также в их испачканную одежду и постельное белье, где она могла сохранять жизнеспособность в течение нескольких недель. Впервые холера появилась в Великобритании в 1831 году, как раз в то время, когда промышленная революция преобразовывала британскую экономику и общество. С их плохой гигиеной и антисанитарным водоснабжением рабочие районы больших и малых городов стали идеальной средой для распространения бактерий. Как отмечает Эванс, "эти условия были почти созданы для нее". Средний и высший классы, которые жили в более просторных и чистых районах и часто имели возможность бежать в свои загородные резиденции, когда случались вспышки, пострадали гораздо меньше. О дифференцированном воздействии холеры свидетельствуют статистические данные, полученные в Лондоне во время вспышек 1848-49
