понимая, что все не так, как должно быть. Но он ничего не стал комментировать. Он просто отошел в сторону и сказал: "Ты опоздал, чувак, но если ты хочешь зайти на минутку...
Я вошел. За барной стойкой все еще сидели несколько завсегдатаев. Мой взгляд мгновенно привлекли их напитки, и я понял, что не притрагивался к алкоголю и даже не думал о нем уже большую часть сорока восьми часов. Я уставился в пустоту, недоумевая, зачем я здесь. Бармен автоматически поставил пиво на стойку. Я инстинктивно взяла его и тут же поняла, что мне это совершенно неинтересно. Я отступил от пива и вернулся в двери бара. Ник выгонял последних выпивох. Когда я уставился в пустоту, он спросил меня: "Ты в порядке, чувак?
Вы можете одолжить мне двадцать баксов? сказал я. Чтобы я мог добраться до дома?
Ник смотрел на меня долгим, пристальным взглядом. "Где ваши ключи?" - спросил он.
У меня их нет, приятель, - сказал я. У меня ничего нет. И как только я это сказал, я вспомнил голос индейца на заправке. Вы богатый человек?
Ты идешь домой со мной, - сказал Ник. Пойдем. Я не стала его расспрашивать.
Ник стал моим третьим королем в ту ночь, когда он отвез меня к себе домой. Это была небольшая квартира, но в ней было тепло, уютно и очень гостеприимно. Он усадил меня, приготовил бесконечное количество чашек чая, а затем в течение следующих трех часов слушал, как я говорю. Слова лились из меня потоком. Тревоги, которые я никогда не формулировал должным образом, поднимались откуда-то изнутри. Стала вырисовываться правда о моей ситуации. Я столкнулся с фактом, в котором слишком долго боялся себе признаться: Я больше не любил Джейд. Она сыграла важную роль в моей карьере, без сомнения. Но я стал слишком сильно зависеть от нее, от своего благополучия и даже от своего мнения. Из-за этого я не замечал неприятной правды о том, что мои чувства к ней изменились. Мы хотели от жизни разных вещей. Я не был честен с ней, но, что еще важнее, я не был честен с самим собой. Если я хотел спастись и поступить правильно по отношению к Джейд, я должен был сказать ей правду.
К этому времени взошло солнце. Полиция, как я позже узнал, искала меня почти всю ночь. Как и Джейд, и все мои друзья. Насколько они знали, я был мертв где-то в лесах Малибу или томился в тюремной камере. С рассветом я попросил телефон Ника. Я позвонил Джейд и рассказал ей, где нахожусь.
Джейд испытала невероятное облегчение, услышав мой голос и узнав, что со мной все в порядке. Она заехала за мной. Мы поехали домой. Я сел с ней и рассказал о своих чувствах. Это было очень эмоционально и грубо. Одним разговором я менял ход наших жизней. Мои слова не были тем, что человек говорит или слышит легкомысленно. Я сказал ей, что нет ничего, чего бы я не сделал для нее до конца ее жизни, и я говорил серьезно. Но я сбился с пути, и мне нужно найти его снова. Она приняла мое объяснение с такой милостью, которой я, наверное, не заслуживал. И на этом наши отношения закончились.
Я провел ночь в поисках дороги домой и пришел к пониманию, что меня там еще нет. Вмешательство расстроило меня. Оно разозлило и сбило меня с толку. Но я начинал понимать, что оно исходило из правильного места и мне нужно было обратиться за помощью. Я собиралась сделать это для себя.
Глава 27. Хорошо проведенное время или Версии себя
Реабилитация. Это слово имеет клеймо. Я не думаю, что оно должно быть таким. Несколько недель, которые я провела, восстанавливая связь с собой, были одними из лучших и самых важных в моей жизни, хотя в то время я этого точно не оценила. Мое вмешательство было болезненным и унизительным. Первое учреждение, в котором я оказалась, оказалось для меня неподходящим местом. Но, оглядываясь назад, я рад, что прошел через все это, потому что это привело к определенным прозрениям, которые изменили мою жизнь к лучшему. Я не считал, что мое употребление психоактивных веществ оправдывает вмешательство, но я рад, что оно произошло, потому что оно ненадолго отвлекло меня от мира, который делал меня несчастным, и позволило мне немного прояснить ситуацию. Я поняла, что все присутствующие в комнате в день моего вмешательства были там, потому что им была небезразлична я. Не моя карьера, не моя ценность. Они заботились обо мне.
После того тяжелого разговора с Джейд я решил устроиться в клинику в самом сердце калифорнийской сельской местности, за много миль от любого места. Он был меньше, чем предыдущий, - семейный центр, в котором одновременно лечилось не более пятнадцати пациентов. Это было не столько медицинское учреждение, сколько прибежище для молодых людей, испытывающих трудности. Здесь было два дома: один для мальчиков, другой для девочек. У пациентов в основном были проблемы с рецептурными лекарствами и алкоголем на стороне. Это были не те тяжелобольные люди, с которыми мне пришлось столкнуться после вмешательства. Это не значит, что у них не было проблем: они были, и сразу было видно, что их проблемы серьезнее, чем мои. Однако я сразу же почувствовал связь с ними. Я не чувствовал себя там не в своей тарелке.
Внезапно в моем дне появилась строгая структура. Я понял, что мне этого не хватало. На протяжении всего моего детства на съемочной площадке "Гарри Поттера" мне навязывали структуру, а я и не подозревал об этом. Мне говорили, когда прийти, где стоять, куда смотреть, что говорить. В такой определенности есть что-то успокаивающее, и когда она является частью вашей жизни на протяжении долгого времени, ее отсутствие может дезориентировать вас. Теперь все вернулось. Мы просыпались с восходом солнца на утреннюю благодарность, во время которой садились в круг, и один из нас читал стихотворение, пословицу или молитву, чтобы определить наши намерения на день. Это были небольшие, достижимые цели: Например, я мог бы пообещать себе меньше говорить в ответ (моя былая наглость не совсем меня покинула). Мы завтракали, после чего в течение дня проходили часовые занятия с пятиминутными передышками на свежем воздухе. Некоторые занятия будут групповыми, некоторые - одиночными. Когнитивно-поведенческая терапия, гипнотерапия, индивидуальные консультации. Иногда мы смеялись или плакали, открыто и честно говорили друг с другом о своих
