Коллективная деятельность, сообщества действий - вот что делает цифровую экономику отдельным экономическим сектором.
9 принципов цифровой экономической политики
Предложение схемы или модели экономических практик, характерных для цифровой экономики, является основой для рассмотрения политики в отношении цифровой экономики. Как показывают характер приведенных тематических исследований и схема цифровой экономики, любая политика, которая будет реализована, должна быть расположена в конкретных нормативных и культурных контекстах. Учитывая широкий спектр и разнообразие таких условий, это может быть воспринято как причина считать, что разработка политики для цифровой экономики невозможна. Тем не менее, признавая, что определение конкретных политик для конкретного времени и пространства здесь невозможно, можно выделить некоторые общие принципы. Эти принципы позволяют определить вопросы политики, на которые следует обратить внимание при изучении или разработке политики для цифровой экономики.
Из всего вышеизложенного анализа выделяются три области: трудовая практика, налогообложение и альтернативные экономические формы. Однако через каждую из них проходит вопрос юрисдикции, или местонахождения цифровой экономической компании для целей регулирования. Я рассмотрю этот вопрос в первую очередь, поскольку, хотя исчерпывающее определение конкретных юрисдикций невозможно, некоторые из ключевых вопросов связаны с природой цифровой экономической практики и поэтому заслуживают пояснения. Предлагаемые здесь принципы политики отражают выводы, которые можно сделать по итогам первых тридцати лет существования цифровой экономической практики, и должны будут развиваться по мере ее изменения.
Юрисдикция и цифровые экономические практики
Где может располагаться комплекс цифровых экономических практик, в котором есть либо платформа и корпорация, либо платформа и некоммерческая организация? Принципиальная сложность для цифровых экономических практик заключается в том, что коммуникационная инфраструктура интернета, являющаяся необходимым условием существования цифровых экономических практик, пересекает границы регулирования и связывает между собой виды деятельности из разных нормативных контекстов. Однако не стоит переоценивать эту проблему, поскольку многие страны ввели значительный контроль над интернет-трафиком, пересекающим их границы; давно прошли те времена, когда, как это однажды пытались сделать в Великобритании, кто-то считал хорошей идеей защитить от просмотра незаконных материалов на своем компьютере на том основании, что эти материалы находятся на серверах в другой стране. Проблема также не решается только потому, что у большинства корпораций есть штаб-квартира - некоторые известные, например Googleplex в Маунтин-Вью или Infinite Loop компании Apple, - поскольку местоположение таких компаний может быть изменено с помощью сложных юридических схем. Даже если принять во внимание контроль над Интернетом и возможность размещения штаб-квартиры, основное давление, которое оказывает поток информации на определение местоположения цифровой экономической практики для целей регулирования, остается. Если не принимать во внимание проблемы, которые возникают у всех корпораций и некоммерческих организаций в связи с соблюдением нормативных требований, то здесь можно рассмотреть, как модель цифровых экономических практик предлагает способ определения местонахождения этих практик и тем самым установления юрисдикции над информацией, которая часто течет через границы регулирования.
Проблема, когда компании пересекают границы и тем самым смешивают регулирующие органы, открывая возможность манипулировать налоговыми, трудовыми и другими факторами, становится наиболее острой после того, как цифровая платформа экономической практики приватизирует проходящую через нее информацию. В этом случае вся информация проходит через платформу цифровых компаний, что позволяет направлять эту информацию или права на нее туда, куда удобно компании, управляющей платформой. Например, как отмечает Фукс (Fuchs, 2018), нередко цифровые компании утверждают, что ценность, создаваемая их платформой, исходит от ее алгоритмов и программного обеспечения, что позволяет утверждать, что доход от деятельности не имеет места, поскольку он является результатом ценности, созданной в программном обеспечении платформы, которое может быть лицензировано там, где пожелает компания. Если цифровые экономические корпорации могут основывать свою налогооблагаемую стоимость на информации, проходящей через их платформы, после того как эта информация стала частной собственностью, то, апеллируя к правам интеллектуальной собственности, они могут определить эту информацию как источник стоимости и лицензировать эту стоимость в любой точке мира. Эта проблема возникает только у коммерческих компаний, опирающихся на исключительные права собственности. Если информация распространяется, то она по определению доступна для изучения всем и не подвержена скрытым манипуляциям со стороны платформы.
Корпорации во многих других секторах могут пытаться манипулировать тем, где они облагаются налогами и регулируются, но зачастую характер их деятельности позволяет определить их местонахождение - где-то добывается полезное ископаемое, где-то покупается пара обуви и так далее. Цифровые экономические практики по своей сути не позволяют определить их местонахождение, поскольку они работают в основном с информацией, которая видна только в пределах платформы и, таким образом, видна контролеру платформы, но не за ее пределами. Наряду с различными уловками, которые могут использовать все компании, некоторые цифровые экономические компании имеют дополнительный и особенно информационный способ манипулирования местоположением своих доходов и прибыли. Один из самых известных примеров - ныне упраздненный "двойной ирландский" метод манипулирования налогообложением, который работал для многих видов экономической практики, но приобрел особую силу в отношении компаний, для которых информация является центральным свойством.
Двойная ирландская" налоговая схема, применявшаяся только к американским компаниям, была закрыта в 2014 году, хотя компаниям было дано четыре года на переход от нее. Эта схема не была незаконной (McDonald 2014). Американская компания может разработать что-то информационное, например программное обеспечение, а затем продать его по себестоимости компании, расположенной на Бермудских островах (где действует нулевая ставка корпоративного налога). После того как интеллектуальная собственность окажется на Бермудах, компания может переоценить ее в сторону увеличения, не платя налог с ее возросшей стоимости. Затем бермудская компания лицензирует программное обеспечение, скажем, рекламные алгоритмы, компании в Ирландии. Вторая ирландская компания должна быть создана (следовательно, двойная ирландская) из-за определенных местных правил, и первая ирландская компания выдает лицензию второй. Это объясняет, почему, вероятно, была выбрана Ирландия, поскольку ирландские правила позволяют компании не платить налог в Ирландии, если она полностью контролируется в другом месте, даже если она юридически зарегистрирована в Ирландии. Вторая компания в Ирландии продает услугу в другом месте в Европе и платит первой компании, поскольку в Ирландии нет налога на переводы между компаниями в Европе. Эта ирландская компания, в свою очередь, выплачивает бермудской компании роялти, причитающиеся ей за лицензирование прав на интеллектуальную собственность. Таким образом, деньги проходят через две компании и попадают в третью компанию на Бермудах, которая имеет нулевую налоговую ставку, и с них платится нулевой налог. Большинство, если не все, доходы от рекламы в Европе для Google или Facebook поступали именно таким образом, при этом компании утверждали, что все их продажи осуществлялись ирландскими компаниями (HOCCPA 2013). Были и другие сложные повороты в таких манипуляциях с правилами, чтобы снизить налог, в данном
