а также братья Генри (урожденный Герман), Леопольд (Липпман), Авраам и Исаак - иммигрировали в Соединенные Штаты. В 1842 году Джеймс ненадолго вернулся в Нью-Йорк, чтобы встретиться с первой волной братьев и сестер Селигман, возраст которых варьировался от трех лет (Сара) до двадцати одного года (Бабетта), и поселить их в доме на углу улиц Питт и Гранд. Дэвид Селигман, чей бизнес рухнул после смерти Фанни, неохотно покинул Байерсдорф в 1843 году. Он умер всего через два года после того, как добрался до Нью-Йорка.
Тем временем братья продолжали развивать свой бизнес на Юге, открыв магазины в Ютау, Клинтоне и Гринсборо. В их магазинах был представлен огромный ассортимент товаров: ювелирные изделия, ткани, одежда, посуда, седла, скобяные изделия, оружие, ноты и даже фортепиано.
"Дамы с уважением приглашаются рассмотреть наши красивые фасоны барегов, бальзаринов, муслинов, нитяных кружев, чулочно-носочных изделий, чепчиков и лент, а также разнообразные модные товары, которые были подобраны со вкусом и будут продаваться по ценам, соответствующим времени", - рекламировали магазин братьев в Гринсборо. Они называли этот магазин Seligman's New York Cash Store - они часто подчеркивали, что их товары были привезены из Нью-Йорка, - и хвастались "качеством и низкими ценами", которые "не может превзойти ни одно заведение на Юге".
Дела шли хорошо, но к концу 1840-х годов Джозеф и его братья начали искать новые возможности. Жизнь на юге никогда их не устраивала. Чувствуя себя неуютно в рабовладельческой среде, Селигманы тяготели к аболиционистской политике той партии, которая впоследствии стала Республиканской. Джесси стал поклонником Генри Клея, государственного деятеля из Кентукки, осуждавшего распространение рабства на новые территории США, когда тот посетил Ютау в качестве кандидата в президенты от партии вигов во время кампании 1844 года.
В 1848 году Селигманы решили закрыть свои магазины в Алабаме и вернуться на север. По словам одного из внуков Джозефа, писателя и торговца редкими книгами Джорджа С. Хеллмана (отца Джеффри Хеллмана из The New Yorker), если рабство и послужило толчком к их отъезду, то не главным. "Было бы... преувеличением предположить, что их антипатия к подчинению людей по причине расы, вероисповедания или цвета кожи была их главным мотивом при выборе Севера в качестве своего будущего дома", - пишет Хеллман в своей неопубликованной истории Джозефа и его братьев "История Селигманов". Решение переехать в Нью-Йорк было в основном экономическим. "Мы думали, что, приехав на Север, мы улучшим свое положение", - утверждал Джесси.
Завершив свою деятельность в Алабаме, селигманы поместили объявление в газете Гринсборо. "Последний звонок!" - гласило объявление. "Всех, кто задолжал покойной фирме "Дж. Селигман и братья", убедительно просим произвести оплату, так как более длительные поблажки невозможны".
Отъезд с Юга ознаменовал новый этап в жизни Джозефа. В конце 1848 года, когда ему уже подходило к тридцати, он впервые с момента отъезда вернулся в Баварию. Для жителей городка Байерсдорф он стал олицетворением обещаний Америки. Подросток, уехавший в переполненной деревянной телеге, вернулся преуспевающим бизнесменом, который разыскал и с процентами расплатился с кредиторами своего покойного отца. Однако это была не единственная цель его визита. Вместе с братом Джеймсом он также приехал в Германию, чтобы встретиться с местными экспортерами и привезти домой жену. В Мюнхене он женился на своей девятнадцатилетней кузине, Бабетте Штайнхардт.
-
Когда он отплывал в Нью-Йорк со своей новой невестой, дни, проведенные за торговлей, наверняка казались ему обманчиво далекими. Семью годами ранее у братьев не хватало денег на открытие бизнеса в Мобиле, но теперь они сколотили достаточный капитал, чтобы основать плацдарм в том месте, которое вскоре станет бесспорным финансовым центром страны. На Уильям-стрит, 5, в центре Манхэттена, Джеймс и Джозеф основали компанию J. Seligman & Brothers, Merchants, которая вскоре была переименована в J. Seligman & Brothers, Importers, в соответствии с растущими деловыми амбициями братьев. Шестьдесят лет спустя на том же угловом участке Селигманы возведут элегантную одиннадцатиэтажную башню из известняка, подобающую одному из ведущих американских инвестиционных банков. А еще через несколько десятилетий, когда фирма Селигманов переехала в новое помещение, на небоскреб в стиле неоренессанс претендовала фирма с Уолл-стрит, основанная еще одними братьями-баварцами с алабамскими корнями, в качестве своей штаб-квартиры.
Глава 2. ПРОГРЕСС ТОРГОВЦЕВ
Когда селигманы покинули Алабаму, Леманы только обосновались на новом месте.
"Не респектабельно" - так охарактеризовал деятельность братьев в декабре 1849 года представитель кредитно-рейтингового агентства R.G. Dun & Co., которому было поручено оценить бизнес Эмануэля и Генри Леманов. Он отметил, что Леманы вложили все, что у них было, в свой магазин сухих товаров в Монтгомери, расположенный в двухэтажном деревянном доме на Корт-сквер, 17, в нескольких шагах от лающих аукционистов на городском рынке рабов. Кредитный репортер не предоставил никакой дополнительной информации, подтверждающей его вывод. Но последующие записи намекают на то, что он мог найти неприятным в Леманах. "Очень мало надежды на потомков этого племени", - заметил другой корреспондент несколько лет спустя. К тому времени к бизнесу присоединился третий брат, Майер. "Они здесь на хорошем счету, но евреи редко остаются и становятся хорошими гражданами". Другая заметка была еще более резкой: "Мы думаем, что они принадлежат к тому классу людей, за передвижением которых при продаже товаров следует строго следить".
Эти ранние отчеты говорили не столько о характере Леманов, сколько об укоренившихся предрассудках того времени. Но в другом отношении они многое рассказали о братьях - показали, какие препятствия они преодолели, став одними из ведущих бизнесменов Юга всего за десять лет.
Генри Леман, родившийся в 1822 году, проложил братьям дорогу в Монтгомери, а затем и в Нью-Йорк. Леманы были родом из небольшой баварской деревушки Римпар, расположенной в шести милях к северу от Вюрцбурга, где их семья входила в сплоченную еврейскую общину из 108 человек. Изначально фамилия семьи была не Леман, а Лёв (лев). В соответствии с указом 1813 года, обязывающим евреев выбирать новые фамилии и приносить клятву верности государству, Авраам Лёв, родоначальник, выбрал Лемана. (После эмиграции братья отбросили букву "н" из фамилии Леманн).
По сравнению с другими еврейскими семьями Леманы были относительно благополучны. Авраам, торговец скотом, подрабатывавший продажей вина, владел комфортабельным домом у крепостных стен замка XIV века, где Ева Леманн родила десять детей. До взрослого возраста дожили только семеро - четыре мальчика и три девочки.
Генрих был вторым по старшинству из сыновей Авраама и Евы, Эмануэль - третьим, а Майер - самым младшим, а значит, у них было мало шансов устроить свою жизнь в
