а затем позвал его
внутрь. Германик слушал, приподняв одну бровь.
— Это Германик, имперский наместник военных округов Германии и
племянник императора Тиберия. Он один из самых важных людей в империи,
— прошипел Тулл. — На колени!
С плохой грацией воин повиновался.
Раздраженный – даже этот низший из германцев считал себя равным
всем – Тулл толкнул воина в затылок, заставив того смотреть в пол. — Не
двигаться, пока не будет позволено, — приказал Тулл.
— Жалкий экземпляр, — сухо заметил Германик.
— Да, господин, — согласился Тулл. — Но в его истории есть доля
правды. Он играл в азартные игры и дрался, и его вождь в конце концов
приказал ему покинуть лагерь Арминия и вернуться в свое поселение.
Вместо этого он пришел к нам.
— Ты, — рявкнул Германик.
Вдохновленный шепотом Тулла — Посмотри на наместника, — хатт
поднял глаза.
— Да…, господин? — ответил он на латыни
— Расскажи мне, что ты знаешь.
Воодушевленный кивком Тулла, воин начал. Казалось, что Арминий
выбрал место, где он будет сражаться – или попытается сражаться – с
легионами в ближайшие дни. Этой же ночью он и союзные ему вожди
собрались в местной роще, посвященной Донару, богу грома, чтобы
попросить божественного благословения на свое предприятие. — Это еще не
все, — сказал воин. — Он также намеревается напасть на ваш лагерь. Если
возможно, под покровом темноты.
Германик слушал молча. Нервничая, воин посмотрел на Тулла, который жестом показал, что ему следует подождать.
123
— Что ты думаешь, Тулл? — спросил Германик.
Пораженный – какое значение имело его мнение? – Тулл ответил: —
Господин?
— Он говорит правду?
Тулл почувствовал тяжесть отчаянного взгляда воина. Если он ответит
отрицательно, судьба воина решится быстро. Это не заботило Тулла – если
воин лгал, он заслуживал смерти. Важно было дать Германику хороший
совет. Прошло десять ударов сердца.
— Думаю, да, господин, — сказал Тулл. — Если он устраивает
спектакль, то делает это хорошо.
— Я тоже пришел к такому выводу, — кивнул Германик. — Однако
предположим, что его подослал Арминий. Что тогда?
— Мне кажется, у вас есть несколько вариантов, господин. Вам не
обязательно сражаться на выбранной Арминием территории – еще есть
время, чтобы поймать его где-нибудь в другом месте. Мы можем быть
готовы к ночному штурму – при Цецине подобная атака была отбита с
огромными потерями противника. И если этот человек говорит правду, как
мы думаем, тогда у вас есть мера Арминия.
Наступило второе молчание, которое Тулл не нарушил. Он сказал свое
– остальное зависело от Германика. Понимая, что его судьба висит на
волоске, воин снова уставился в пол.
— Мне сказали, что люди… встревожены сегодняшними событиями,
— ни с того ни с сего сказал Германик. — Ты согласен?
— Я могу говорить только за своих солдат, господин, — сказал Тулл,
— но они немного не в духе. Беспокоится не о чем – не то, что прошлой
осенью. Они будут сражаться завтра, если это, чего вы хотите.
— Хорошо — Германик поднялся на ноги и размеренно кивнул воину.
— Я тебе верю. Тебя будут держать в лагере под охраной, пока не
прояснится твоя история. Если все произойдет так, как ты мне сказал, ты
будете хорошо вознаграждены. Если нет…
— Тысяча благодарностей, господин, — воскликнул воин. — Я не
солгал – вот увидите.
Вызвав преторианца, Германик приказал увести его.
Ожидая, что его тоже отошлют, Тулл был удивлен, когда Германик
сказал: — Пойдем со мной.
— Господин?
— Я иду в лагерь.
Тулл почувствовал первые признаки тревоги. — Сейчас, господин?
— Я хочу оценить настроение солдат, особенно ауксилариев.
Посмотреть, действительно ли сегодняшняя катастрофа повлияла на их
124
боевой дух. Это была катастрофа, — повторил Германик, когда Тулл
изобразил удивление. — Хариовальд был дураком, и из-за него погибло
слишком много людей. У него были четкие инструкции атаковать основные
силы армии Арминия и игнорировать уловки или атаки других вражеских
групп. Это была простая ловушка – ребенок мог бы раскусить ее – но тем не
менее он попался.
