Спасибо, Максим Владимирович. Можете отпустить. Мне гораздо лучше.
— Лучше? — внимательно посмотрел мне в лицо.
— Правда. Лучше. Кажется, вас уже заждались.
— Действительно, — кивнул медсестре, которая появилась буквально только что, но ждала его и сразу же увлекла беседой по рабочим моментам.
Я немного нервно поправила кофточку от пижамы, в которой находилась в больнице. Сумку для меня собирала сестра, поэтому сейчас на мне красовалась ее нежно-розовая пижама, отделанная милым кружевом. Выглядело даже немного кокетливо…
Я чувствовала на себе взгляд Дементьева.
Он буквально полыхал, кипел.
Очень энергичный мужчина, деятельный, настойчивый.
Упорный во всем — я сдалась ему почти сразу же.
Любая бы сдалась, ведь он так красиво за мной ухаживал, говорил комплименты, не скупился на приятные жесты, не только на те, что можно купить, с его-то состоянием и финансами не было никаких сложностей с покупкой подарков. Гораздо сложнее было с другим, с проявлением личного участия, времени, тепла.
В прошлом он казался мне искренним.
Порывистый.
Ох, не знаю, изменился ли он за эти годы внутренне, но внешне сильно повзрослел и заматерел, приобрел ту самую суровую, мужественную форму. На такого мужчину невозможно не обратить внимание!
Он и сейчас притягивал на себя взгляды!
— Здравствуй, Богдан, не ожидала увидеть тебя здесь, — сухо ответила я, желая, чтобы речь была ровной.
Но пересохший голос выдавал сильное волнение.
В ответ он двинул челюстью из стороны в сторону, на скулах обозначились желваки — верный признак того, что мужчина едва сдерживался.
— Привет, Настя. Поговорим?
В его голосе мне послышался вызов и обвинение.
Я с осторожностью заглянула в его глаза: они полыхали от гнева.
Черт, он был недоволен?
— Поговорим. Что ты здесь забыл? По работе?
— Заболталась с хахалем так, что ничего кругом не слышишь? — поинтересовался он неприязненно. — Я узнал, что ты родила.
— Допустим.
— Дочку.
— Верно.
— От меня, — рубанул воздух коротким предложением.
— Еще чего.
Я все-таки еще не очень крепко стояла на ногах, поэтому предпочла присесть на подоконник. Это было плохой идеей, ведь Дементьев продолжал стоять и возвышался надо мной, словно победитель.
Мне приходилось запрокидывать голову вверх, чтобы посмотреть ему в лицо. Учитывая мое не самое лучшее состояние, голова заболела почти мгновенно, шея начала ныть.
Плюс я поняла, что неосознанно села и повернулась к нему той стороной, где мои волосы были в полном порядке. Это немного разозлило меня. Я разозлилась на саму себя.
Красоваться перед ним? Этого еще не хватало!
Усилием воли я заставила себя сесть ровно, пусть любуется на такую меня, а то наверное, в угаре своей идеальной и состоятельной жизни на высоком уровне уже и забыл, как выглядят простые смертные, когда у них в жизни наступает черная полоса.
Богдан скользнул тяжелым, темным взглядом по лицу, заметил шов и поинтересовался:
— Ты попала в аварию, и вы пострадали с дочкой?
— Ты, кажется, не слышишь меня, Богдан. Каким образом тебя касается моя жизнь и моя дочь?
— Как выяснилось, она еще и моя.
— Почему ты так уверен?
— Похожа, — отрезал.
У него не было желания со мной разговаривать. Он едва цедил слова через зубы. Отлично, ведь я тоже не хотела видеться с ним!
Мне хватало и того, что я каждый день видела ЕГО — в своей дочери. Его глаза, волосы, улыбка…
— Ты можешь ошибаться. Тебе просто показалось! — я стояла на своем.
Богдан снова сжал челюсти, скрипнул зубами.
— Упрямишься? По-хорошему никак, да? Что ж, тогда я организую тест на отцовство и комиссию.
Внутри все похолодело.
— Какую еще комиссию?
— Которая рассмотрит, хорошая ли ты мать и, несомненно придет к выводам, что не очень хорошая.
— Подонок, — прошипела я. — Совсем не изменился.
— Есть и второй вариант. Мы поговорим, ты покажешь мне мою дочь и позволишь ей помочь.
Мне пришлось кивнуть согласно, но потом Дементьев добавил еще одну фразу:
— Для начала.
То есть, это еще не все?!
Друзья, у меня стартовала новинка. Там речь пойдет о подруге Насти, которую мы скоро увидим, добавляйте книгу в библиотеку, она очень эмоциональная!
Он
— Мы поговорим.
— Начинай, — предложил я, дернув подбородком.
— Какой ты невыносимый! — вспыхнула возмущением Настя. — Где ты был все эти годы? Тебя не интересовала моя жизнь, а теперь — что? Какая срочность узнать о жизни дочери именно сейчас, Дементьев? Что, в политику решил податься и нужно создать репутацию хорошего отца?
Я малость охренел от такого заявления!
— По-твоему, у меня иных причин быть не может?
Возмущение взволновало кровь.
Я был почти в бешенстве, что Настя подумала только об этом.
— Я не знаю, — нервно дернула плечами.
Худенькие, острые плечики.
— Но в прошлом для тебя всегда карьера на первом месте стояла, и у меня нет причин, чтобы сейчас думать иначе.
Настя красноречиво посмотрела на меня, медленно очертив взгляд фигуру, одежду, задержавшись на неброских, но дорогих аксессуарах образа, вроде пары перчаток из мягкой кожи, стоимость которых была что-то чуть больше ста пятидесяти тысяч.
Ее взгляд как бы намекал, что я должен был стыдиться или стесняться своего состояния и положения. Но ничего похожего на стыд я не испытал. Конечно, я родом из состоятельной семьи, но, не паши я, как буйвол, ничего этого бы не было у меня!
— Намекаешь на прошлое?
Я переложил перчатки из одной руки в другую.
— Так-то мне тоже есть, что вспомнить, да? Настя. Уверена, что место подходящее для того, чтобы перебирать воспоминания? И потом, к черту их. Было и было, сколько воды с той поры утекло. Мне плевать, что было. Интересует дочь. И только, — подчеркнул.
— Я вообще не понимаю, как ты о ней узнал! — с досадой произнесла Настя.
— Помогли.
Настя удивленно вскинула на меня взгляд, и на миг я испытал странную слабость, жар, томление за ребрами. Таким же взглядом она смотрела на меня раньше, когда я удивлял ее подарками и вниманием…
— Кто?
— Неважно, — мотнул головой. — Узнал и точка. Мы идем к ней? К дочери?
Голос странно дрогнул на этом слове. Меня пронизывало нетерпение, я не мог адекватно реагировать ни на что вокруг, только одно и крутилось в голове…
— Притормози, Дементьев! — попросила
