необходимого количества энергии все органы тела должны компенсировать это отключением или снижением мощности и функциональности. Мы пытаемся понять, как выглядят биологические маркеры медведей, находящихся в спячке. Мы ожидаем, что многие из них будут похожи на маркеры людей с ME/CFS и другими нейроиммунными заболеваниями.
Одна из действительно ужасающих вещей, которые я слышал в течение многих лет, связанных с истощением энергии, - это то, как быстро дети с аутизмом, которые умирают, впадают в трупное окоченение. Подумайте, что это означает на самом деле. Их тела так отчаянно пытаются остаться в живых, что, когда они отказываются от призрака, трупное окоченение наступает очень быстро. Подобное явление я наблюдал у своей тети, которая умерла от рака поджелудочной железы в 2011 году. Хроническое заболевание означает, что ваш организм пытается выжить. Вы настолько близки к смерти, что трупное окоченение не заставит себя долго ждать. Как это ужасно.
Я была потрясена тем, как быстро это произошло у моей тети, и не понимала этого, пока один из исследователей, доктор Роберт Навиау из Калифорнийского университета в Сан-Диего, не объяснил мне, что это такое. "Хаос - это энтропия", - сказал он. "Нет движения". Мы представляем себе хаос как хаотичное движение, поэтому меня ошеломило представление об энтропии как о случайности или неподвижности. Я подумал не о детях-аутистах, а о больных МЭ/СФС, которым нужно было большую часть дня лежать в затемненных комнатах и не двигаться. Ни света, ни звука. Любая энергия, которую они тратили, доставалась им ценой ужасных страданий. Какое ужасное существование - быть на самом краю смерти и не иметь возможности двигаться ни в одну сторону. Я верю, что после этой жизни есть ад, но это, конечно, похоже на ад наяву.
Есть еще один способ, с помощью которого, согласно последним открытиям, мы можем лечить нейродегенеративные заболевания и опухоли мозга. Мне нравится думать об этом как о "промывании мозгов", но я имею в виду это в хорошем смысле.
Уже несколько десятилетий мы знаем о лимфатической системе организма, которая, по сути, представляет собой "супермагистраль", богатую белками жидкость, которая вымывает из организма то, от чего он хочет избавиться, например бактерии, раковые клетки, мертвые клетки и токсины. Лимфатическую систему можно объяснить просто: это вся жидкость в организме, которая не является кровью. В ней имеется сеть соединительных элементов и насосов, содержащих молекулы для перемещения иммунных клеток, в первую очередь макрофагов (мне нравится представлять их в виде маленьких мусоровозов), которые заглатывают все плохое и безопасно избавляются от него.
В прошлом существовало мнение, что мозг является "иммунопривилегированным", то есть введенные в него антигены не могут вызвать иммунный ответ или привести к воспалению в мозге. Однако в 2015 г. было обнаружено, что да, мозг действительно имеет собственную лимфатическую систему. Вот как об этом сообщалось на страницах журнала Neuroscience News:
В результате ошеломляющего открытия, опровергающего десятилетия учебников, исследователи из Медицинской школы Университета Вирджинии установили, что мозг напрямую связан с иммунной системой сосудами, которые ранее считались несуществующими. То, что такие сосуды могли остаться незамеченными, когда лимфатическая система была так тщательно изучена во всем организме, удивительно само по себе, но истинное значение этого открытия заключается в том, какое влияние оно может оказать на изучение и лечение неврологических заболеваний - от аутизма до болезни Альцгеймера и рассеянного склероза...
Неожиданное присутствие лимфатических сосудов поднимает огромное количество вопросов, на которые теперь необходимо найти ответы, как о работе мозга, так и о заболеваниях, которые его поражают.
Это чрезвычайно важно, поскольку, хотя общепризнано, что вакцины могут негативно влиять на работу иммунной системы, считалось, что они не могут влиять на работу мозга. Считалось, что мозг находится под запретом и защитой. Это открытие говорит лишь о том, что на самом деле мозг связан с иммунной системой, поэтому все, что вызывает реакцию в иммунной системе, будет влиять и на работу мозга.
Это то, что вы называете большим "упс!" и опровержением идеи о том, что "наука решена" по любому вопросу.
Уменьшая воспаление в нервной системе, помогая клеточной сигнализации и восстанавливая баланс эндоканнабиноидной системы, каннабис может сыграть важную роль в выздоровлении многих людей.
В предыдущем разделе, посвященном каннабису, я привел наблюдения д-ра Роберта Навиаукса, исследователя из Калифорнийского университета в Сан-Диего, которого я считаю одним из лучших специалистов по аутизму и возможным путям его преодоления.
Навье предполагает, что современный мир запускает древнюю систему клеточной защиты, известную как "реакция клетки на опасность". Он сравнивает ее с замком в Средние века, который был задуман как неприступная крепость, используемая местными жителями в экстренных случаях. Когда приходили захватчики, которых не могли победить королевские войска, жители бежали в замок, поднимали разводные мосты и оставались там в безопасности до тех пор, пока угроза не минует. Навье полагает, что наши клетки используют аналогичную стратегию при столкновении с патогенами. Однако что произойдет, если угроза не исчезнет? Жители деревни никогда бы не вышли из замка. Нормальная торговля не могла бы возобновиться. В то время как среди людей начался бы голод и, скорее всего, каннибализм, клетке в таком случае пришлось бы впасть в состояние виртуальной спячки.
В статье об исследованиях Навье, опубликованной в журнале Science Daily 13 марта 2013 г., изложены основные положения его теории:
"Когда клетки подвергаются классическим формам опасности, таким как вирус, инфекция или токсичное вещество окружающей среды, активируется защитный механизм", - поясняет Навье. Это приводит к изменению метаболизма и экспрессии генов и снижает уровень коммуникации между соседними клетками". Проще говоря, когда клетки перестают общаться друг с другом, дети перестают разговаривать".
Это действительно охватывает много вопросов, не так ли? Что нам нравится в теории Навье, так это то, что она освобождает нас от узкого вопроса о том, какое вещество вызывает проблему, к более широкому вопросу о том, как наносится ущерб организму. Нам нужен четкий маркер, чтобы мы могли ответить на вопросы, находится ли организм в реакции клеточной опасности и что мы можем сделать, чтобы послать организму сигнал "все чисто".
Не хочу показаться слишком заумным, но Навье идентифицировал семнадцать сигнальных молекул воспаления, которые определяют, что митохондрии находятся в напряженном состоянии в ответ на опасность клетки. Они называются "митокинами", и Навье измерял их с помощью специально запрограммированного масс-спектрометра в своей лаборатории. Он идентифицировал семнадцать таких митокинов и получил четкую цель для своего вмешательства.
Навье также обнаружил перспективный препарат, который, вероятно, сможет подавить реакцию клеточной опасности. Он назывался сурамин и более ста лет благополучно применялся
