такими как катание на верблюдах и плавание с дельфинами. В том же году муниципалитет Иерусалима открыл свою ратушу и муниципальный комплекс на огромной новой площади, подаренной Эдмондом. Площадь Сафра, названная в честь Иакова и Эстер, находится в том месте, где Яффская дорога подходит к Старому городу - Запад встречается с Востоком, символизируя связь между еврейскими и арабскими кварталами.
Начало 1990-х годов было редким периодом в жизни Эдмона Сафра, когда дела на Ближнем Востоке действительно шли в гору. Конечно, условия на сайте не были похожи ни на эпоху интеграции в Османской империи, в которой процветала компания Safra Frères, ни на период относительного спокойствия и свободы передвижения в эпоху британского и французского мандата, в котором родился Эдмон. Эдмон всегда держался в стороне от партийной политики в Израиле, но при этом он остро и лично переживал за будущее Израиля и его отношения с арабскими соседями. И хотя каждый, кто вырос в Бейруте, должен был с осторожностью относиться к перспективам мира в регионе, у него были основания для надежды. 13 сентября 1993 года, когда в Белом доме Клинтона премьер-министр Рабин и председатель ООП Ясир Арафат сдержанно пожали друг другу руки, Эдмонд позвонил председателю ФИБИ Игалю Арнону и сказал, что это был самый счастливый день в его жизни.
К весне 1994 года Эдмонд и его коллеги стали недовольны тем, как развивался бизнес ценных бумаг. Он заменил Луиса Ллойда давним доверенным лицом Вито Портера. 22 апреля 1994 года Питер Коэн написал Эдмонду письмо, предлагая пересмотренный бизнес-план и призывая увеличить инвестиции в подразделение. Эдмонд обычно избегал прямых конфликтов, но, очевидно, ответ Коэна не устроил его. Во втором квартале 1994 года Republic уволила 12 процентов сотрудников подразделения и приостановила планы по созданию арбитражной операции для собственного счета, взяв на себя расходы в размере 17 миллионов долларов. "RNY предприняла ряд шагов по сокращению масштабов и уменьшению объемов торговли для собственного счета, вместо этого делая больше для клиентов", - отметил аналитик Марк Алперт.
Помощник Сол Гинди вспоминал: "Эдмонду никогда не нравилось входить в бизнес ценных бумаг. Ему было гораздо комфортнее заниматься тем, что он знал, - простым депозитным инвестированием".
Действительно, пока Republic отстранялась от бизнеса, который Эдмонду не нравился, Republic не сидела сложа руки. Продолжалась многолетняя кампания Эдмонда по выходу на международный уровень и более глубокому закреплению в ключевых бизнесах. В первом квартале 1994 года Republic договорилась о приобретении филиала в Бразилии у Banco Exterior de España SA и планировала открыть представительство в Копенгагене. С 1972 года Republic имела представительство в Мехико. Теперь Министерство финансов и государственного кредита Мексики выдало ей лицензию на открытие полноценного банковского филиала с начальной капитализацией в 100 миллионов долларов.
А еще было золото. Для Эдмонда и Республики мировая торговля не была ностальгией; это был бизнес, который обеспечивал низкий риск и постоянную прибыль даже в эпоху сверхнасыщенных глобальных финансов. В сентябре 1919 года пять основных торговцев золотыми слитками и аффинажных компаний начали встречаться в лондонских офисах N.M. Rothschild & Sons на Сент-Свитинс-лейн, чтобы зафиксировать ежедневную цену на золото. Среди них были еврейские фирмы, с которыми сотрудничали многие поколения Сафра, в том числе Mocatta & Goldsmid и Samuel Montagu & Co. Когда Westpac, австралийский банк, который приобрел одно из мест для фиксации, выставил его на продажу, Эдмонд бросился в погоню. 31 декабря 1993 года Republic приобрел Mase Westpac Limited и сменил название на Republic Mase Bank Limited, имеющий подразделения в Австралии и Гонконге. "Для Эдмонда получить это место было главным событием", - вспоминает Фред Богарт, отмечая, что он, как ни странно, был готов предложить за него больше, чем оно стоило. Начав подростком рыскать по европейским столицам в поисках золота, которое он мог бы отправить в Бейрут и Гонконг, Эдмонд теперь буквально находился в комнате, где устанавливалась цена на золото".
Золото, банкноты и финансирование торговли - это те виды деятельности, которым Эдмон научился у Джейкоба в BCN в Бейруте. К 1994 году город, в котором родился Эдмонд, был оккупирован и, по сути, контролировался Сирией, и он оставался настолько опасным, что ни Эдмонд, ни многие его коллеги не могли его посетить. Эдмон был достаточно практичен, чтобы больше не сетовать на то, что не может посетить ресторан "Аджами" или отель "Святой Георгий". Но он упрямо держался за банк своего отца и за идею, что тот играет важную роль в финансовой системе Ливана. И он фактически управлял им из Женевы, стараясь привозить руководителей в Швейцарию на встречи. Осенью 1994 года Республика обратилась в швейцарское консульство в Дамаске с просьбой получить визы для директоров BCN, таких как Фади Анис Даук и Морис Антониадес, а также для Мохамада Наффи, директора центрального банка Ливана, чтобы они могли приехать в Швейцарию. Идея еврейского Халаби обратиться за помощью к режиму Асада могла показаться глупой. Но в воздухе - даже в Сирии - наступила оттепель, которой способствовало подписание мирного договора между Израилем и Иорданией 24 октября 1994 года.
С тех пор как в 1992 году Асад объявил, что евреи могут покинуть Сирию, тысячи людей устремились в Соединенные Штаты и в Израиль, вопреки запрету Асада. На самом деле, около трети из 3670 евреев, покинувших страну к осени 1994 года, добрались до Израиля в условиях строгой секретности, опасаясь, что если их обнаружат, то Асад захлопнет дверь. Раввин Авраам Хамра, ставший последним главным раввином Дамаска, остался служить тем немногим, кто решил остаться. Но в октябре 1994 года Хамра уехал в Нью-Йорк, а затем публично совершил алию в Израиль. Газета Washington Post отметила: "Уход раввина Авраама Хамры ознаменовал фактический конец еврейской жизни в Сирии". Позади остались несколько сотен пожилых людей и других приверженцев, а также ценное имущество общины. На протяжении многих лет Эдмонд оплачивал спасение свитков Торы из Ливана и Сирии и поиск для них дома в синагогах в других странах. В 1993 году он помог профинансировать и скоординировать попытку привезти из Ливана все оставшиеся свитки Торы. Члены общины разделили свитки на части, спрятали их в мешки с кофейными зернами и отправили в хранилище Republic в Нью-Йорке.
Организация гуманитарной помощи, помощь в контрабанде Торы и контроль над расширяющейся мировой банковской империей - все это было для Эдмонда работой одного дня. Однако его некогда суматошный график путешествий стал несколько менее напряженным. Весной и осенью он часто бывал в Нью-Йорке, где любил принимать
