class="p">— Должен быть другой способ! — срывается Кэл, его хваленое сильдратийское самообладание дает слабину.
Оглянись вокруг, юноша, произносит Эш, его голос точно песня. Всё это, наш мир, наша цивилизация, само наше имя, утеряно в песках времени. Мы отдали всё, что у нас было, чтобы уничтожить Ра'хаама, когда он впервые поднялся. Тысяча лет крови и огня, после которых мы так и не оправились. Вся наша раса погибла, чтобы будущие расы смогли освободиться от голода Великого Врага.
Эш смотрит на меня, и я понимаю, что, возможно, я ощущаю нечто близкое к жалости в его мыслях.
Неужели мы просим слишком многого за жизнь одной единственной девушки?
Я ощущаю ярость Кэла. Его страх потерять меня. Но в глубине души я знаю…
— Нет, — говорю я.
Я мотаю головой, сама зная, что это правда.
— Нет, это совсем немного.
— Бе'шмай… — шепчет Кэл, беря меня за руку.
— Всё нормально, — говорю я, оборачиваясь и улыбаясь ему. — Я не боюсь, Кэл. Я смирилась с тем, кем я была. Я готова стать той, кем мне уготовано стать.
Я вспоминаю о малышке, спящей в колыбели и не могу сдержать улыбку.
— Это цикл, Кэл. И если мне придется….остановиться, чтобы продолжили другие, все будет в порядке. Потому что здесь, с тобой, эти последние несколько месяцев я жила по-настоящему. И после того, как меня не станет, у тебя останется все это. Ты будешь знать, что я любила тебя.
Я поднимаюсь на цыпочки и обнимаю его за шею. И, притянув его, я медленно целую его, слезы катятся из глаз и касаются его губ, тогда я отстраняюсь, чтобы прошептать:
— Я люблю тебя, — говорю я ему.
Он касается моей щеки и сцеловывает мои слёзы, обнимает меня и..
Нет, произносит Эш.
Мир замирает. Волшебство между мною и Кэлом разрушено. Переплетая с ним пальцы, я поворачиваюсь, чтобы встретиться взглядом с Эшем.
— Что значит «нет»?
Ты должна полностью отказаться от своего прошлого. Ты должна полностью отказаться от своего будущего. Есть только миг, для которого ты и была создана, и ты должна действовать без колебаний, когда он наступит. У тебя не должно не остаться ничего, что привязывало бы тебя к этому месту, к своему «Я». Совсем ничего. Сожги всё дотла.
Он смотрит на меня своим сияющим глазом, проникая мне прямо в сердце.
Включая его.
— Но… люди так не поступают, — возражаю я. — Конечно, мы боремся за идеи, но мы ведь сражаемся и за людей тоже.
Эш склоняет голову набок, словно я выдала нечто любопытное.
Ты действительно веришь, что ты всё еще человеческая девушка? Ты должна стать пустотой, чтобы добиться успеха. Когда ты нанесешь удар по Великому Врагу, не должно быть никаких препятствий, чтобы остановить поток твоей силы. Ты должна стать чистой волей. Никакого сожаления. Ни боли. Ни ярости. Ни печали. Ни страха.
Его слова поразили меня, словно удар в грудь.
Ни любви.
Я смотрю на Кэла и вижу, что он смотрит на меня в ответ, и в его глазах мука. Солнце зашло за край мира, и все те звезды, те прекрасные мертвые звезды, на которые мы смотрели каждый вечер, остались наверху. И я понимаю… наконец, по-настоящему, понимаю…, что им нужно от меня. Я должна отпустить его.
Сжечь все мосты.
Я должна доказать Эшу, что мои связи не определяют меня и не сдерживают. Что когда придет момент воспользоваться Оружием, ради блага окружающих, я буду готова пожертвовать чем угодно и кем угодно.
Я обвожу взглядом черты Кэла в свете звезд. За последние месяцы они стали такими родными, словно мои собственные. Мой разум — это вихрь синего и серебряного, и я знаю, что нужно сделать. Я должна контролировать эту силу, совершенствовать и придать форму ножа, чтобы разорвать связь меж нами. И ему прекрасно об этом известно, как и мне. Что поставлено на карту. Всё висит на волоске.
— Кэл, — шепчу я.
Ты должна, отвечает Эш.
— Бе`шмай? — выдыхает Кэл.
Это слово.
Это прекрасное, чудесное, неземное слово. Когда мы впервые заговорили об этом на Октавии, Кэл сказал, что для него нет подходящего земного эквивалента. Сейчас он смотрит на меня, молча предлагая мне свое сердце, как делал это каждый день. И в этот самый момент я знаю, что пусть я не Сильдрати, и я никогда не узнаю, какого это — ощущать Притяжение, я знаю, что такое влюбиться. Я знаю, что забрала его сердце и отдала свое взамен.
— Мне жаль, — говорю я.
И я знаю, что нет такой вселенной, где я смогла бы стать сильнее без него.
— Я не могу, — заявляю я, оборачиваясь к Эшу.
Эхо звенит от тишины. Я чувствую, как бьется сердце Кэла за моей спиной, как по воздуху идет рябь от брошенных мною слов.
— Я не стану, — говорю я.
Ты ДОЛЖНА, приказывает Эш.
— Нет, — отвечаю я.
Нет.
Потому что я не стану делать то, что хочет Эш.
Не потому что я отказываюсь пожертвовать собой.
Не потому что мне страшно.
Но потому что каждое мгновение, что я провела здесь, на тренировках и с Кэлом, привело меня к этой глубокой истине. Завтрашний день может стоить миллиона вчерашних. Но завтрашний день без него — вообще ничего не стоит.
У тебя не хватит сил, говорит Эш с чем-то, напоминающем ярость в голосе. Если ты не станешь пустотой — ты потерпишь неудачу.
— Полагаю, нам еще предстоит это увидеть, — отвечаю я.
Ты есть Триггер. Триггер и есть ты.
— Да, — киваю я. — Но еще я Аврора Цзе-Линь О`Мэлли.
Я тянусь к руке Кэла.
— И я желаю драться за свою любовь.
Я беру власть в свои руки. Желая, чтобы мы ушли, я чувствую разрыв, широкий как небо и глубокий, будто вечность. И в мгновении ока, два удара сердца спустя, моего и его, мы выныриваем их Эха и возвращаемся в наши тела на борту «Нуля». И первое, что я ощущаю, еще до того как успеваю открыть глаза — это его рука в моей.
27
Тайлер
Немного погодя Саэди заносят обратно в нашу камеру. Дверь открывается, и пехотинцы бросают её, безвольную и обмякшую, на пол. От звука когда её тело падает на земь, от одного её вида…, у меня сжимается желудок. Они сняли повязки с её ног. Синяки на бёдрах поблекли, но те, что на лице — совсем свежие. Губа разбита, глаз заплыл, одна рука прижата к рёбрам. Темная краска на глазах и губах размазалась и потекла. Безупречные
