class="empty-line"/>
ПЕРВОЕ СЛОВО
Какое, однако, большое значение мы придаём первым и последним словам человека. Особенно последним. Нам кажется, что предсмертные слова не могут быть какими-то простыми и обыденными. Но ведь человек не только смертен, он ещё и, согласно меткому замечанию Булгакова, внезапно смертен. И практически любое слово может стать последним. Об этом надо помнить. К примеру, Уолт Уитмен однажды сказал: «Поднимите меня, я хочу какать». И тут же скончался.
Впрочем, речь сейчас пойдёт не о последних словах. Как раз совсем напротив.
Обычно первыми словами детей бывают такие простые как «мама», «папа», «баба» и «дай». Чуть менее распространены «кися» и «бибика». Но иногда дети способны по-настоящему удивить родителей.
Вот у моих соседей восьмимесячная девочка первым словом произнесла «сосо». Муж забеспокоился и начал третировать жену ревнивыми вопросами о том, кто такой Сосо. Самое удивительное, что Сосо действительно существовал. Но, к счастью для мужа, он был только в телевизоре, в качестве популярного эстрадного певца.
Мой друг Вася Солованов заговорил в полтора года. Причём сразу выдал целую фразу, а именно: «Мама, папа какает». Васина мама не очень обрадовалась, поскольку Васенька произнёс это довольно громко, а дело было в поезде, идущем в Симферополь. Пассажиры радовались, как дети, а мать неожиданно заговорившего карапуза краснела, так как сынок настойчиво и громко повторял эти первые осознанные слова.
Первое, что сказала моя сестра, было «мама». Ничего, казалось бы, выдающегося. Но сказала она «мама» по-эстонски: эма. И вообще к двум годам она уже болтала вовсю, причём сразу на трёх языках – немецком, эстонском, русском. Правда, все три языка настолько перемешались в её маленькой головке, что она выдавала фразы, используя слова из всех этих языков одновременно. Это звучало примерно так:
- Май либен эма, дай мне, битте, апельсиновый сафт немножко.
- Я дам тебе сок, - отвечала мама. – Только говори со мной по-русски.
- Гуд, мама. Их либт тебя.
Со мной дело обстояло куда хуже. Я упорно молчал до четырёх лет. Совсем молчал. Абсолютно. Я улыбался, хмурился, смеялся, плакал, но не делал ни единой попытки заговорить. Зачем мне было говорить? Согласие я выражал кивком головы, а когда необходимо было сказать «нет», я отрицательно мотал головой. А когда я чего-то не знал или мне было всё равно, в моём небогатом арсенале движений и жестов специально для таких случаев хранилось красноречивое пожатие плечами.
- Он не глухонемой у вас? – интересовались у мамы.
- Что вы! – отвечала та негодуя. – Стоит мне спросить, хочет ли он молочный коктейль, и он так энергично кивает головой, что я боюсь, как бы она не отвалилась.
- Ну, может, он только немой?
- К сожалению, нет, - отвечала мама. - Не с моим еврейским счастьем. Рано или поздно он начнёт болтать, а это всегда утомительно. А пока я наслаждаюсь его молчанием.
Люди улыбались её словам. Никому и в голову не могло прийти, что она не шутит. А ещё некоторые из них говорили:
- Его надо показать доктору. Молчать до четырёх лет - это ненормально.
Уступив общественному мнению, мать отвела меня к логопеду.
Логопед порылся у меня в ротовой полости, попросил произвести, повторяя за ним, всякие смешные звуки и пару согласных.
- А теперь скажи, - предложил он, - ма–ши-на.
Я молчал.
- Хорошо, а собак ты любишь? – полюбопытствовал он вдруг.
Я кивнул.
- Очень хорошо. Тогда скажи со-ба-ка.
Я безмолвствовал.
Логопед был удовлетворён.
- Так я и думал, - сказал он матери. – Вам не нужна моя помощь. Точнее, вам нужна не моя помощь. Ведите сына к невропатологу.
- С чего это вдруг? – нахмурилась мама. – Хотите сказать, что он псих?
- Вовсе нет.
- Тогда к чему невропатолог?
- Ваш мальчик может говорить. Но по каким-то причинам не желает этого делать.
- Почему?
- Я не знаю, - логопед выразительно развёл руками. – Это может быть следствием какой-то психологической травмы, а может, это просто обыкновенная лень… Ведь вы, наверное, и так прекрасно его понимаете, а он понимает вас. Может, мальчик…
- Алексей.
- Может, Алексей не видит никакого смысла в том, чтобы делать над собой усилие говорить.
- Ясно, - сказала, нахмурившись, мама.
- Могу вам порекомендовать хорошего специалиста…
- Обойдёмся.
- Вы напрасно отказываетесь…..
- Если он не хочет говорить – это его право!
- Но…
- Оставьте своего хорошего специалиста себе.
Мама резко схватила меня за руку и вывела из кабинета.
Дома мать устроила мне допрос.
- Так ты надо мной издеваешься?
Я отрицательно помотал головой.
- Ты просто ленишься говорить?
Я пожал плечами.
- Ты понимаешь, что ты позоришь меня? – мама добавила в голос грозных ноток. - Отвечай!
Я молчал.
- Я с кем говорю?!
