высматривать свою цель в толпе и не обращая внимния на демонстрацию силы Церуры. – Вон он! – воскликнула она радостно и потащила колдуна по шатающейся платформе к груде тел в некотором отдалении, – Попался, шаман.
Гроты вокруг были так сильно заняты спасением собственных шкур и падением в пропасть к неминуемой смерти, что даже и не думали как-то мешать им. И Маленет с колдуном без каких-либо проблем добрались до нужной груды тел.
– Где же он? – выругалась Маленет, разглядывая трупы. – Вроде тут был.
– Ты! – вскрикнул Скрагклык.
Он лежал в нескольких шагах, придавленный упавшей балкой. Увидев Маленет, он неистово забрыкался, пытаясь дотянуться до валявшегося в какой-то пяди от его пальцев копья. Маленет улыбнулась, обнаружив свои ножи на поясе Смердоглаза.
– Альвийка! – проревел Готрек, устремившись к ним, оставляя за собой след из тлеющих искр и переломанных трупов.
Церура отступил назад, явно шокированный яростью во взгляде Истребителя.
– Зачем ты пришла в эту крепость? – прорычал Готрек, сурово уставившись на Маленет, при этом он выглядел так, будто его беспрестанно било молнией, заставляя вздрагивать и подёргиваться в конвульсиях. Истребитель ткнул пальцем в Скрагклыка. – Какие у тебя дела с этим гадом?
– Он опозорил меня перед Кхаином. И заплатит за это. Его ждут годы агонии и страданий. И, прежде чем его тело не выдержит, он познает…
Готрек отрубил Скрагклыку голову, и та, подскакивая, покатилась в толпу. Маленет в шоке уставилась на труп.
– Кровь Кхаинова, – произнесла она дрожащим от ярости голосом, направив на Готрека нож. – Ты что наделал-то?
Готрек взялся за свою секиру двумя руками и встал в боевую стойку.
– Ты клятвопреступница, девка. Ты врала мне. Всё время, пока мы были в Барак-Урбазе.
Маленет взвыла и замахнулась своими ножами, готовясь прыгнуть на него. Готрек поднял топор. Церура одной рукой схватил руку Маленет, а другой — Готрека и позволил Вратам Местечка заполнить свой разум. Он шептал молитву, когда мир вокруг исчез.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Маленет смотрела на мир сквозь багровую пелену. Местечко исчезло, сменившись железными равнинами Хлама-Разлива. Готрек тоже был здесь. Он стоял к ней спиной, глядя куда-то вдаль, но его массивный мускулистый силуэт было не спутать ни с чем. Но почему всё было цвета крови? Она даже чувствовала её вкус у себя во рту и ощущала, как та давит ей на барабанные перепонки. Маленет попросту тонула в ней.
– Две души? – произнёс приглушённый голос.
«Церура, – подумала она, а его голос вызвал из памяти всё, что случилось на Жирноболоте. – Я тону. Что ты наделал?»
«Интересно, – произнесла её госпожа. – Похоже ты присоединилась ко мне в моём собственном аду».
Ужас охватил Маленет, когда она поняла, что это действительно было так. Она глядела на мир изнутри флакона с кровью. Она оказалась заточена внутри амулета.
«Церура! Что ты натворил?»
«О, какая ирония. Угодить в тюрьму собственного приготовления, – Маленет ощутила, как разум её госпожи прижимается к её разуму, заключая её в непристойно интимные объятия. – Ох, и повеселимся же мы».
Церура прошептал какие-то слова, и свет снова хлынул в глаза Маленет, а воздух ворвался в её лёгкие. Она закашлялась и расплевалась, пытаясь избавиться от крови, но никакой крови у неё во рту не оказалось. Маленет села, обнаружив прямо перед собой вытянутую и скорбную физиономию Церуры.
– Что это за амулет у тебя? Там внутри есть дух, – нахмурился он.
Она сердито глянула на него и попыталась встать, однако от такого движения острая боль пронзила её бок, и она упала бы на землю, если бы Церура не подхватил её. После чего аккуратно уложил её обратно на тёплый металл.
– Ты спасла его, – произнёс он, кивнув на Истребителя. – Отдав ему последнее зёрнышко, ты его спасла.
Маленет сплюнула, чем вызвала новый приступ боли, и раздражённо посмотрела на Церуру.
– Никогда не напоминай мне об этом.
На лице колдуна отразилось замешательство, но гнев в её взгляде остановил его вопрос, и он сменил тему.
– Одно из твоих ранений серьёзное. Лучшее, что я смог сделать, это извлечь наконечник стрелы и прижечь рану. Несколько мышц у тебя в животе разорваны. И если они не срастутся правильно, ты до конца своих дней будешь кособочить, как старуха.
– Я дочь Кхаина! Мы не кособочим.
– Значит ты должна отдыхать. Несколько недель. И даже в этом случае мышцы могут срастись неправильно, но по-другому просто нельзя.
– Отдыхать? – эта мысль показалась Маленет такой же противной, как и кособокость. Она аккуратно откинулась назад и уставилась на облака в небе. – Свет выглядит по-другому.
– Кризис миновал. Зловещая Луна убывает.
– А что с боровом?
– Каким боровом?
– С Истребителем. Наверняка уже пьянствует, пытаясь забыть своё собственное имя.
– Трезв как стёклышко, – сказал Готрек, опускаясь рядом с ней на землю.
Церура отошёл в сторону, чтобы они могли поговорить.
Свет из груди Готрека пропал, и сам он выглядел хмурым. Приступ, в котором он разрушал Жирноболото, прошёл. Истребитель казался старым и уставшим. Он постучал пальцем по руне. Кожа вокруг неё потемнела от синяков и ожогов, и Маленет подумалось, не бил ли он по ней снова.
– Она крепко держит меня, Ведьмин Клинок. Мне никак от неё не уйти. Она сильнее всего, с чем я когда-либо сталкивался.
– А я думала, что ты хотел её вытащить?
– Это было бы трусостью. Теперь я это понял, – он смотрел на неё невидящим взглядом. – Если я хочу жить с честью, быть достойным своим предков, я должен сохранить её. И найти способ использовать.
Маленет в замешательстве покачала головой.
– Я должен, – сказал он. – Любой другой выбор будет просто бегством. Я должен принять её. Принять и покорить. Трахос страшился того, чем становится, но всё равно продолжал сражаться. И в конце дрался с честью. Потому что всё ещё помнил, что значит поступать правильно.
– И умер, – сказала Маленет, вспомним события на «Ангаз-Каре».
– Спасая тебя, между прочим. Как бы сильно он не изменился, как бы много не претерпел, он всё равно поступил правильно.
Маленет оглядела рубцы на груди Готрека, где руна опалила его кожу.
– Почему это для тебя так важно? – спросила она с неподдельным интересом. – Ты ведь один из тех немногих во всех
