альянс, чтобы следить за раной. Он был
убежден, что этим летом Германика еще можно победить – им нужна была
только подходящая местность. Несмотря ни на что, Мело нашел идеальное
место в нескольких милях отсюда. Воодушевленный, Арминий всю
применил немалую харизму к вождям. В результате в огромном лагере
остались тысячи воинов, жаждущих отомстить римлянам.
Его нога пульсировала от боли, и внезапно занервничав, Арминий
снова открыл глаза. Заплатит ли он ужасную цену за задержку осмотра
целителя? Хотя запаха не было и боль была терпимой, порез все еще мог
гноиться. За эти годы он видел, как бесчисленное количество людей заболело
и умерло от более мелких ран, чем его. Сначала они воспалились. Затем
следовали гнойные выделения и распространение покраснения вверх по
конечности. Затем лихорадка, сильный дискомфорт и гангрена.
«Боги, — взмолился Арминий, — не дайте мне так умереть». Иглы
боли вонзились ему в ногу, когда пришлось снимать последний слой. — Ну?
— потребовал он ответа.
Вместо ответа целитель, любезный марс, годившийся ему в отцы, поднес к ноздрям засохшие полосы ткани и глубоко вдохнул.
Арминий предполагал худшее. — Все плохо?
Целитель взглянул на Мело, стоявшего рядом с Арминием. — Он
всегда такой упрямый?
— Да, большую часть времени, — усмехнулся Мело.
Раздраженный, Арминий наклонился вперед, чтобы изучить свою рану, неглубокий порез, идущий по икре сбоку. Его края были темно-красными, но
ткани дальше были нормального цвета. Из пореза сочилась кровянистая
жидкость, но гноя не было видно. Облегчение наполнило его. — Все не так
плохо!
170
— Во всяком случае, пока нет, — сухо ответил целитель. Он ударил
Арминия по пальцам. — Не трогай!
Арминий сдержал свой гнев. Целителей было слишком мало, чтобы
справиться с огромным количеством раненых воинов, а этот человек
считался лучшим из всех.
Целитель провел кончиками пальцев по линии разреза. Он улыбнулся, когда Арминий зашипел от боли. — Ты чувствуешь. Хорошо. А здесь? — Он
нажимал на ткань на расстоянии трех пальцев дальше.
— Больно, но не так сильно.
— Здесь? — Целитель достиг задней части колена Арминия.
— Ничего. — Он изучал лицо целителя. — И это хорошо?
— Все идет хорошо, учитывая, что ты только и делал, что спал. Я бы
посоветовал тебе прилечь, когда это будет возможно.
— Это легче сказать, чем сделать, когда есть армия, которую нужно
собрать, и вожди, с которыми нужно встретиться, — возразил Арминий. —
Сколько времени потребуется, чтобы все зажило?
— В полной мере? Месяц. Десять дней до того, как перестанет
кровоточить, если ты не будешь слишком много использовать конечность.
Арминий саркастически фыркнул. — Я знал, что ты скажешь что-нибудь в этом роде. Боюсь, Германик не станет ждать.
Фыркая, целитель порылся в своей корзине. Открыв баночку с остро
пахнущей мазью, он нанес тонкий слой на порез. — Делай то, что должен, но
пойми, что чем больше часов ты проводишь стоя, тем больше вероятность
кровотечения и заражения.
— Я буду верхом на своей лошади.
Целитель бросил на него презрительный взгляд. — Это почти одно и то
же, и ты это знаешь. Что касается боя, ну…
— Я благодарен за твое лечение, старик, но отдыхать я могу не больше, чем летать, как птица. Армия Германика уже близко. Приближается еще одна
битва, и я должен быть там, чтобы возглавить племена. Если я не… —
Арминий остановился, не желая озвучивать растущее в его сердце
беспокойство, что его воины, разгромленные два дня назад, могут не
победить, когда армии снова сойдутся. — Обработай рану, как можешь, и
пусть боги сделают все остальное.
Поворчав еще немного, целитель наложил свежую повязку. — Этого
хватит на день – если ты отдохнешь. Если ты этого не сделаешь, они вам
пригодятся. — Он вручил Мело три рулона ткани и небольшой горшочек с
мазью. — Ты знаешь, что делать?
— Да, я перевязал несколько ран, — сказал Мело.
171
Колени целителя хрустнули, когда он встал. — Тогда моя работа
сделана.
— Позволь мне заплатить тебе, — сказал Арминий, потянувшись за
своим кошелем.
— Победа над Германиком – вот и вся награда, что мне нужна. — Боль
исказила лицо целителя.
— Ты потерял семью в прошлом году? — спросил Арминий. Страдания
племени марсов, когда легионы вошли на их территорию, были ужасны.
— Жену. Тридцать два лета мы были вместе.
— Мою жену
